- Озверели, братцы!

   В это время машина плавно качнулась и замерла возле пехоты, дверца "КШМ" открылась, и подпол стал выбираться наружу, но на мгновение замер, услыхав:

   - Колись, сука! Где база?!

   - Янки гоу хоум! Где американцы?! Рассказывай!

   - СМИРРРНА!!!!

   Услышав командирский рык, стройбатовцы оставили беднягу норвежца в покое. Тот лежал неподвижно, вознося про себя молитвы всем известным богам.

   - Слышь, Петрович... А у нас кто по-норвежски шпрехать умеет?

   - Ни фига...

   - Вот, бля... Как же его допрашивать будем?!

   - Мать...

   Возле избитого до полусмерти норга постепенно собралась целая толпа - танкисты, покинувшие свои машины, стройбат - пехота, офицеры. Из домов приволокли остальных пленных. На грудастых симпатичных девок жадно смотрели сыны Средней Азии, но сдерживались, видя показываемые им кулаки офицеров. Да и танкисты, в большинстве своём ребята из Средней Полосы и Украины, нехорошо косились на тех, у кого начинали ползти слюни при виде полураздетых пленниц. Вострецов, немного подумав, подошёл к задержанным и спросил, впрочем, без особой надежды:

   - Слышь, народ, а по-русски кто-нибудь говорить может?

   - Да, почитай, каждый может, офицер. Мы ведь уже не одну сотню лет у русских девок в жёны берём. Нехорошо было Ольсена обижать. Зачем зубы выбили? Или Белый Царь нам войну объявил? Так новостей мы давно не знаем.

   - К-какой... Царь...

   Нехорошо прищурившись, комполка уставился на старика с окладистой бородой:

   - Белый Царь, говорю. Николай Второй Романов. Если не помер. Так ещё молодой...

   - Товарищ командир!

   Перед Вострецовым стоял бледный, как смерть, командир разведвзвода, старший лейтенант Дзюба, державший в руках большой лист бумаги.

   - Что у вас, старший лейтенант?

   - В-вот...