Отвернувшись, я всё-таки избавилась от маски и с наслаждением вдохнула затхлый воздух. Хоть в противогазе он был стерильным и безопасным, он также был совершенно безвкусным.
Смех продолжался ещё около пяти минут, но я больше не вмешивалась. Это был аналог облегчения, истерика свободы… Напарник мог себе её позволить, а я — ещё нет.
И я снова углубилась в дебри плат. Впереди ждало ещё немало дел.
За старое. Разведка
— Смотри! — Воскликнула я в изумлении. — Казармы! Полностью обставленные, всё чистенько и аккуратненько… Тебе не кажется это странным?
— Ещё как! — Согласился Ганс. — Будто они вернуться собирались.
— Ничего не понимаю. — Призналась я, обойдя помещение по кругу. Каждый подозрительный камень был тщательно проверен мной на наличие тайников, но всё было напрасно. — Ни дверей, ни сейфов, ни оружия… Пусто!
— Я тоже запутался, но не кричу об этом на каждом углу. — Вяло огрызнулся напарник. — Пошли дальше.
Минуя коридор, мы перешли в следующий зал. Никаких препятствий на пути, кроме обычных незапирающихся дверей устаревшего петельно-механического типа, нам не встретилось.
— Опять казарма. — Расстроенно протянул Ганс.
— Ну, а что ты хотел? Весь склад расположился отдельно на стеллажах в холле. Логично, не правда ли?
— Да ну тебя! — Отмахнулся от моего сарказма друг. — Чушь какая-то.
— И я о том же! Противник врывается в бункер и сразу попадает в святая святых… Всё, бастион пал. Защитники не успеют даже среагировать на тревогу.
— Ты забываешь о системе безопасности.
— Я-то как раз о ней помню! Но сколь бы не был успешен этот их автоматический ответ на вторжение, он не сможет серьёзно навредить хорошо подготовленному и правильно экипированному отряду!
Ганс зевнул:
— Слушай, мне плевать на все это странности, пока они не представляют для нас опасности. А угроз я тут не наблюдаю. Поэтому давай забудем пустую демагогию, на которую не способен мой уставший мозг, и перейдём к делу.
Я недоумённо посмотрела на напарника. Усталость вскрыла в нём ранее неизвестную мне склонность к возвышенному слогу. Нет, я и раньше замечала некоторые странности в его речи — порой он говорил чужими фразами, как будто до корней въевшимися в его мозг, и от которых он очень хотел бы избавиться, но чтобы так… Впервые.
— Ты проверь здесь, а я пойду посмотрю оставшееся. Встретимся на выходе.
Я молча проводила Ганса задумчивым взглядом и приступила к работе. Он всё ещё оставался ведущим, и я старалась его слушаться. Особенно, когда решения были правильными.