— У нас есть тепло, у нас есть свет, у нас есть крыша над головой, — сказал Мик. — Эти парни даже оставили нам несколько грязных книжонок. У нас есть все, чтобы переждать плохую погоду, так почему бы просто не посидеть тихо, пока все не кончится?

Именно в этот момент лампочки замигали и погасли, и «тлеющие угли» в электрическом камине с двумя поленьями окончательно «догорели». Сами поленья остывали медленно, и мы трое в каком-то беспросветном отчаянии наблюдали, как они темнеют. Ледяной ветер бил в стены небольшого придорожного домика, и я чувствовал себя примерно так же уверенно, как мышь, сидящая в обувной коробке на пути бегущего стада бизонов. Я уже замерз. И положение наше стремительно ухудшалось.

Майк щелкнул зажигалкой, на стенах и потолке заплясали гигантские тени.

— Должно быть, ветром оборвало провода, — заметил он.

Другой человек, которого звали Дэвид, — фамилию его я забыл, — спросил:

— Может, мы попробуем починить их?

— Только не я, приятель. Я хочу жить.

— И что нам теперь делать? Жечь мебель?

— Чайник электрический, а водопроводные трубы замерзли, — живо возразил Дэвид.

Мик окинул его тяжелым взглядом.

— Тогда можешь пойти прогуляться, — сказал он. — Хочешь?

Остатки свечей, укрепленные на небольших оловянных блюдцах, были из тех, что горят медленно и тускло. Газовая плита работала от баллона, стоявшего под столом; шланг был перекручен, и газ пошел не сразу. Свечи горели желтым пламенем, газ — голубым, и при таком освещении наши лица выглядели бледными и испуганными.