Ласка же напротив, будучи по классу таким же вором, держалась исключительно рядом со мной. Паладин долго морщился, а затем все же предложил мне отправить девушку в разведку в тыл с теми же целями — чтобы никакая нечисть не решила напасть на нас со спины. Я справедливо возразил, что лучше бы тогда ее отправить вперед отряда вместе с Мельхи. Все же впереди монстры точно есть, а шанс выжить в случае непредвиденных обстоятельств у нее был повыше, да и Мельхи поможет — девушка вполне могла постоять за себя.

По-правде, я скорее просто не хотел оставлять ее одну, даже понимая всю справедливость слов Жана. Ласка неоднократно давала понять, что панически боится оставаться одна. Но от такого поворота событий блондинка совсем побледнела. Паршивая из нее будет компания пустотнице, пожалуй.

Рассказ Жана мне не понравился от слова совсем:

— Видишь ли, в городе полным полно темных, некромантов, демонологов, хаоситов и прочих далеких от добра аспектов магии. Но, как видишь, всем плевать. Ради выживания здесь паладин будет прикрывать союзного некроманта, а светлый целитель лечить рыцарей смерти. Но с адептами пустоты все обстоит немного иначе — в отличии от иных форм темной магии, пустота неуправляема. Никому не нужен товарищ, который в пылу боя попытается тебя сожрать или напасть со спины. Даже когда это означает смерть и самого пустотника от рук врага.

— Что-то не похоже, чтобы Ласка пыталась меня убить, — возразил я, хотя подспудно уже догадывался, что услышу в ответ.

— Я не зря попросил отправить ее в разведку, Сион, — покачал головой де Милу. — Видишь ли, она может сколько угодно быть привязана к тебе, но в любой момент ей может просто перемкнуть что-то в голове, и она тебя попросту сожрет. Пойми, они не контролируют это. По сути все адепты пустоты — конченые психи.

— Хех, точно, — подал голос Хеор. — Эта сумасшедшая на всех кидается с самого нашего тут появления.

— Тебе что, страшно? — поддел я разбойника, но тот только скривился. Тогда я снова обратился к Жану. — А почему тогда всех с печатью пустоты не убивают на месте? Сразу после кровавой комнаты?

— Кровавой комнаты? Хех, забавное название, — хохотнул Жан. Но на мой вопрос он ответил абсолютно серьезно. — Вообще-то многие так и делают. Каждый магистр ведет отбор по своему. Наш учитель устраняет только самых неадекватных. Которые бросаются на всех со старта или просто пускают слюни смотря в одну точку. А это уже больше половины новичков. Это второй призыв Махаона. В первом же если пустотники и были, все они среди поехавших.

— То есть нас призвали в два раза больше? — осторожно уточнил я.

— Ну да. Некоторые — просто пускают слюни, смотря в одну точку. Некоторые — бросаются на все что видят. Особенно весело, когда среди таких оказываются призыватели, саммонящие по глупости своей орду иномирцев. Ну а некоторые — вы, хехе. Что же касается пустотников, они почти всегда среди тех, кто бросается. При чем, что самое обидное, если не набросятся сразу, то обязательно сделают что-то еще хуже потом. Например, массовую бойню. Потому, уж прости, таких как твоя подруга очень многие убивают сразу после призыва.

Я заметил, что к нашему разговору начали внимательно прислушиваться и остальные члены отряда. Видимо, о пустых они уже знали, но рассказ о кровавой комнате тут же приковал к Жану голодные до информации уши Хеора и Дрима. Лита шла впереди отряда — ее Жан окрестил танком и попросил следовать во главе. Но, я уверен, она все равно пыталась поймать каждое слово нашего проводника.

— Но если пустотники настолько опасны, почему того же Стерха никто не убьет? Он же как раз тот самый псих, бросающийся на окружающих, нет?

— Не совсем, — с какой-то печалью покачал головой де Милу. — Стерх убивает не всех подряд, а только опасных пустотников. У него есть артефакт, позволяющий считывать уровень разрушения духа. Если этот уровень выше пятидесяти процентов, пустотник не в состоянии сопротивляться своей стихии и потенциально опасен для окружающих. Путем проб и ошибок были созданы амулеты, и появились такие, как твой приятель. Полагаю, твоя подопечная его тест не прошла. Сколько у нее?

Внезапный вопрос Жана немного выбил меня из колеи. Стоит ли говорить? Впрочем, если Стерх творит свои зверства с согласия сильных мира сего, наверняка по прибытии в город даже моя метка перестанет быть тайной. Не лучше ли узнать насколько все плохо прямо сейчас?

— Нормально у нее все, — попытался отмахнуться я.

Жан присвистнул:

— Значит, больше пятидесяти. Такие обычно не выбираются. В ней же от человека уже почти что ничего нет, не чувствуешь? Как вы вообще общаетесь? А свыше семидесяти такие уже жрут все что видят.

Бред какой-то. Мы с Лаской почему-то ни на кого не бросаемся.

— А что дальше? На восьмидесятом, девяностом и сотом проценте? — спросил я.