Я бросил громоздкое оружие в ближайшую тварь и принялся поливать противников кипящими стрелами. Но монстры и сами неплохо справлялись — ноги тварей начали заплетаться. При мне один из монстров споткнулся о мох и растянулся на холодном камне пещеры. Рядом с визгом падающий ядовитый скрытень напоролся прямо на острый сталагмит, растущий навстречу его живущего на потолке собрата. Крик умирающего монстра подействовал на моховых скрытней отрезвляюще: они стали заметно осторожнее подбираться ко мне, образуя своеобразный круг.
Срок действия заклинания ограничивался несколькими секундами и подходил к концу. Но если я и выберусь отсюда живым, то только благодаря этой странной силе…
Крах реальности!
…Или нет. Вены на руках внезапно вздулись и руки на глазах начали покрываться фиолетовыми прожилками. И хотя боли я не испытывал, мне стало страшно. По-настоящему страшно. Из глаз полились слезы, дыхание перехватывало. И затем чувства стали осязаемыми. Как описать пустоту внутри себя? Как будто бы где-то чуть повыше желудка за грудной клеткой скрывалась настоящая черная дыра. И я закричал. Подобно банши, заорал, пытаясь передать в этом звуке всю бесконечную боль и отчаянье, о которых я доселе даже не подозревал.
На вас наложен статус-эффект: Ужас.
Началась паника. Увы, не монстров. Кипящие стрелы перестали мне подчиняться. Заклинания били в случайные стороны. Силясь добраться до меня, твари выли, падали, поскальзывались на мшистом полу. Один из скрытней налетел на еще один сталагмит, и лишь чудом избежал участи своего ядовитого сородича. Но мне — мне было в разы хуже. В какой-то момент промелькнула спасительная мысль, что все закончится, стоит мне только броситься самому когтистые лапы чудовищ.
Я один. Я один в целом мире. Кроме меня больше нет никого. Я обречен, быть одиноким навечно. И спасения нет. Просто не может быть. Нельзя сбежать от самого себя!
В окне горели огни противоположного крыла здания. И я все еще ничего не понимал. Но я ничего и не мог понимать — моя голова снова пребывала в каком-то невероятном тумане, и я не мог различить, где реальность, а где — просто кошмарный сон.
Но может «сон» — это и есть то ключевое слово в моих мыслях? Что, если это все вокруг — просто сон. Сон и ничего больше. Вы сами, никогда не хотели, чтобы на утро вся ваша жизнь оказалась всего лишь сном? А все ваши грехи — ничем, пустотой?
Чтобы успокоиться, нужно в первую очередь начать думать о самых обыденных вещах..
Например, о том, как выжить.
Таинственная мелодия в моей голове зазвучала чуть громче.
Левой рукой оттолкнувшись от кровали, я приподнялся. Левая, вопреки всем приключившимся с ней неудобствам, чувствовала себя великолепно. Лучше всех, так сказать. Как горный козел на скале.
Снаружи, за комнатой, горело золотистое солнечное сияние. Свет на витражах в окнах позволял проходить лишь позитивным, оптимистичным теплым тонам. Перед глазами снова вспыхнули вспоминания: некое помещение похожее, на детский сад.
На негнущихся ногах я поднялся, открыл дверь и вышел во внешний мир.
— Ты отдашь мне это, иначе получишь в лицо.
— Что? — не понял я.
Передо мной был мальчик лет десяти. Выглядел он довольно воинственно. А у меня в руке почему-то была игрушка. Резиновый кот. И откуда-то я знал, что мальчик хочет испробовать на ней какую-то изощренную пытку. Но я видел внутри игрушки жизнь. Душу. Что за бред?
— Иди к черту, — ответил я мальчику.
Лицо его исказила такая гримаса злобы и ненависти, какой просто не может быть у ребенка. На руках у него тут же появились чернильные когти, а кожа начала медленно приобретать зеленый оттенок и покрываться мхом и поганками.