— Можно попробовать разжечь костер, — сказал я Джейку.

— Есть чем? — спросил он.

Я на какое-то мгновение призадумался, не зная слова. Как-то оно мне раньше в английском языке до сих пор не попадалось.

— Есть, — я показал брелок.

Вот вы подумайте, что можно такого подарить на день рожденья некурящему приятелю, который ни в походы не ходит, ни на рыбалку, в газовой плите у него пьезоэлектроподжиг, а куда чаще он пищу разогревает в микроволновке. Подумали? Ну вот мой друг Шурик додумался подарить мне брелок-огниво – такую палочку длиной сантиметров в десять. Мы, помнится, поиграли ею минут пять от силы, а потом я и вовсе забыл, что это не просто так железячка.

Джейк с интересом посмотрел, но не понял:

— Это что?

Я закоченевшими пальцами неловко раскрутил трубочку и показал: чиркнул кресалом и высек сноп искр. «Флинт», — определил Джейк и засуетился: торопливо сунул ноги в штаны и пошел собирать хворост. Третий наш товарищ, назвавшийся Джоном, тоже этим занялся, шепнув мне: «Ты бы оделся, у тебя ведь есть во что» и качнув головой в сторону женщины, которая в своих мокрых тряпках вся сжалась, пытаясь сохранить последнее тепло. Я так понял, что даже при кораблекрушении надо соблюдать приличия, и без особого удовольствия влез в стылые мокрые тряпки.

Джон надрал какого-то мха, Джейк принес от берега, кроме палок, мой бидон:

— Там что-то плещется, надеюсь, не вода.

— А что там может плескаться?

— Керосин.

Я чуть было не ляпнул: «А что, керосин уже изобрели?», но удержался, открыл крышку и осторожно понюхал. Вроде как действительно пахло керосином. Живем! Пусть даже дрова и будут сыроваты, все же костер у нас получится. Особенно, если разводить его буду не я, а более опытный в этом деле Джейк. И правда, его стараниями пламя сначала неуверенно лизнуло ветки, а потом загорелось в полную силу.

И только когда разгорелось пламя, я наконец понял, как сильно замерз. Мы сидели около огня, жарились и замерзали одновременно. Женщина и вовсе сидела в своем мокром платье, так и не сделав попытки его как следует отжать, просто потискала какие-то части своих необъятных юбок, да чуть приподнимала ткань, чтобы она быстрее просохла.

В темноте послышался шум, и около нашего костра рухнул человек – только что из воды, она ручьями стекала с его куртки. Штанов на пришельце не было. Он что-то проговорил по-немецки и показал рукой в ту сторону, откуда пришел.

— Там кто-то есть, — сказал Джейк, подхватывая из костра горящий сук. — Схожу-ка посмотрю.

Мне не хотелось уходить от костра, но я пошел с Джейком. Он шел впереди, подсвечивая своим суком, но человека на мелководье первым увидел я. Выматерился, потому что сейчас уже малость подсохшая одежда снова намокнет, но все равно пошел в реку. Джейк тем временем углядел еще одного, лежащего наполовину в воде, воткнул в песок свой факел и потянул недоутопшего к костру. Следом за ним я со своим трофеем, еле передвигающим ноги. На полпути нас обогнал кто-то совершенного голый, скорчившийся от холода и аж завывающий.

— Холодно… холодно, — скулил он сквозь крупную дрожь.

Джон, умница, сообразил развести еще один костер, и теперь можно было обогреваться сразу двумя боками. Однако Джейк, похоже, был сделан из той породы людей, из которой надо бы делать гвозди, и, снова подхватив горящий сук, опять отправился на берег. Я пошел за ним, чувствуя себя идиотом. Мог бы, как Джон, просто таскать хворост для костров. Но мне почему-то поиск годных для костра деревяшек представлялся более трудным делом, чем розыск людей, у которых не хватило сил добраться до нашего костра.

Мы переволокли к костру еще одного человека, пребывающего явно на последнем издыхании, пока возились с ним, подошли еще двое, а потом мы услышали выстрелы. Стреляли где-то далеко, но все сразу замолчали и начали прислушиваться.