Повисло неловкое молчание. Герхард, отвернувшись в сторону, матерился одними губами. Похоже, он всё это уже слышал, возможно, даже от самого Дариана. Но если ему, знающему правду, так хреново сейчас, то что взять с меня? И уйти из лабиринта без ничего я не могу. И заставлять остальных идти дальше тоже. Чёрт. Что делать? Себ говорил, что даже если вас съели, у вас всегда есть два выхода. Но Себа здесь нет! А ведь он бы наверняка сейчас как-нибудь пошутил, развеяв эту мрачную тишину. Как бы ты пошутил, Себ? Что бы ты сделал? Я едва подавил желание схватиться за голову. Что бы сделал Себ? Что бы он сделал? Что?!

– Вода мокрая! – заорал я, запрокинув голову вверх.

Саншайн и Герхард посмотрели на меня как на идиота. Но очередная преграда рухнула, и воодушевлённый этим я продолжил:

– Зайцы косые! У кошки четыре ноги! У меня две. Ёжики колючие! Я так и не понял, почему Дариан сказал мне, чтобы я не был ёжиком! У носорога рог! Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов! Дважды два четыре!

– Хватит! Заткнись! – раздалось откуда-то сверху, а потом над нами появилась голова, сотканная из дыма. – Только-только всё как надо пошло, и тут ты разорался!

– Ты – хозяин лабиринта! – воскликнул я, совершенно не понимая, что делать дальше.

– Ну, я. А ты – Винс-зануда. Разорался он, когда тут такая драма творится!

– Попкорном подавился?

После моих слов снова громыхнуло, и Саншайн, побелев от ярости, шагнул к голове с самыми что ни на есть недобрыми намерениями.

– Ты чего? – взвизгнула голова, но не успела увернуться, получив латной перчаткой в глаз.

– А что, так можно, что ли? – удивился Герхард.

– Ещё как можно, – прошипел сквозь зубы Саншайн.

Вдали грохнула стена. То ли та, об которую сейчас ударился местный божок, то ли очередная преграда, подтверждая правдивость только что сказанного. Герхард многозначительно кивнул, достал кожаные перчатки и пошёл искать улетевшую голову. Через минуту с той стороны послышался визг:

– Я, между прочим, бог! Что ты себе позволяешь!

Саншайн тяжело вздохнул, подошёл к сыну и, приобняв его одной рукой за плечи, спросил:

– Ты как?

– Не знаю, – Дариан убрал руки от лица и посмотрел мне в глаза: – Прости, Винс. Я, кажется, всё испортил.

– Нет, – я покачал головой, но тут божок снова завизжал. Я обернулся в ту сторону и спросил: – Он его не убьёт?

– Да что ему сделается, – Саншайн фыркнул. – Но если хотите, можно пойти посмотреть.

Мы с Дарианом кивнули. Но до Герхарда и дымной головы мы дошли только спустя десять минут, причём шли довольно быстро, а под конец вообще бежали. Но вместо избитого до крови божка увидели только охотника, самозабвенно намалёвывающего на белой стене чёрной краской мужской детородный орган.