Даже Уинслоу Форчун, который хотел, чтобы небеса ниспослали на землю ливень, радовался началу безоблачного дня.

— Похоже, будет прекрасный денек, — произнес он вслух. — Альберт Стоунлей будет очень расстроен.

— Он такой зануда, — подтвердила Анна, выкладывая на блюдо жареное мясо с картошкой, — всегда ожидает худшего, ничему не умеет радоваться.

— Ничему и никому! — добавил Билл, накладывая себе горстку пышных блинов, облитых маслом.

Не было такого человека в Саммите, который не готовился бы к празднику. Женщины жарили и пекли. Мужчины орудовали топорами и рубанками, воздвигая деревянное сооружение, где должно было состояться главное торжество. Даже в Тахо и Сакраменто послали приглашения на карнавал.

В последние дни строительные работы шли и ночью при свете костров.

После школы детишки собирали неснятые еще с деревьев плоды, мастерили поделки. Они изготовили гирлянды и фонарики для украшения зала. Эдди Ходжес с близнецами, Уилардом и Венделом Макдональдами, поставили в мелколесье капканы и ловушки, так что всех к празднику ожидал окорок. Двух пойманных ими кабанов вдобавок к прочим бинарным деликатесам.

К семи часам в Саммит стали стекаться фермеры округа, чтобы подсобить в последних приготовлениях и дополнить праздничный стол овощами и разной снедью. Один фермер пригнал аж трех бычков, другой тащил за собой упирающегося козла, а хозяин коневодческой фермы привел маленьких резвых пони, на которых бы дети могли кататься.

Возбужденная и радостная Молли увидела множество новых для нее приветливых лиц. Ей помогли соорудить палатку прорицательницы, вторую ее ученики украшали теперь гирляндами и цветами, фруктами и орехами. Рядом поставили бочки с яблочным сидром и пивом.

Вход в палатку гадалки, завесили тканью, внутрь поставили стол со свечами, земляной пол устлали еловыми ветками. Обиталище прорицательницы было таинственным и интригующим. Молли уселась в кресло и критично осматривала, свое временное обиталище. И тут, пригнувшись, в палатку вошел Уинслоу Форчун. Опустив в ярко раскрашенный ящик-копилку золотую монету, он пристроился на стуле напротив гадалки.

Они глазели друг на друга, как будто видели друг друга впервые. Немного смущенная, Молли прервала наконец затянувшееся молчание:

— Могу я рассказать вам о вашем будущем, мистер Форчун?

Уинслоу согласно кивнул.

— Смогу я победить в будущем, гадалка?

Они оба рассмеялись, хотя смех получился несколько нервным. Молли взяла его левую руку, повернув ладонью вверх, притянула к себе. Ладонь была теплой и мягкой, линии руки — четкими и глубокими. Молли почувствовала, как пульсируем в запястье кровь. Сейчас она чувствовала себя ответственной за его судьбу.

— У вас очень ясная линия сердца, — сказала Молли первое, что ей пришло в голову. — Линия жизни говорит о крепком здоровье и удачи в жизни.

— Что говорят эти линии о том, выиграю я наследство или нет? К своему удивлению, он поверил бы сейчас любому ее гаданию.

Его опять волновала ее близость, прикосновение руки. Ему хотелось пропустить ее пальцы между своих и прижать свою ладонь к ее ладони, притянуть к себе и поцеловать эти нежные волнующие губы.

Молли молчала, изучая линии на его руке.

— В каждом человеке борются два великих начала — судьба и его собственная воля. Вмешательство же Провидения, этого третьего великого начала, уклоняется от верного предвидения. Счастье и успех обозначаются вот этими большими и малыми линиями, которые идут параллельно к линии Сатурна. У вас рука человека, который между двадцатью и тридцатью годами имеет счастье и успех в области идеального и духовного, что оканчивается на тридцатом году жизни, и только с сорока рисуются снова успехи, но уже в материальном плане…