На улицах города бодрствуют не только уходящие на Восток жители…
Люди в зеленых и васильковых фуражках патрулируют у вокзала, в районе путепровода — останавливают встречных военных, поголовно проверяют документы… Иногда такая мирная проверка заканчивается короткой, ожесточенной кровавой вспышкой — причем кроваво-сталинские опричники с задержанными не особенно церемонятся, а пускают в ход оружие при первом же подозрении…
Остановили и Мохнача.
Тот гордо протягивает командирское удостоверение личности — новенькое, вчера только полученное, без ржавых подтеков от скрепок на бумаге…
Осветив удостоверение висящим на груди квадратным фонариком, старший патруля делает чуть заметное движение рукой (наряд мгновенно насторожился, руки бойцов по-особому перехватили оружие) и кладет удостоверение к себе в карман.
— Товарищ командир, Вам придется пройти вместе с нами…
Курсант Мохнач ни за что бы не стал спорить с патрулем, тем более из ЭТОГО ведомства, но сейчас здесь был командир РККА, младший лейтенант Мохнач… Тем более, что вместе с ним была барышня!
— Да по какому пра… — начал было Евгений, гордо выпятив узкую грудь, перетянутую портупеей.
И тут же ему на затылок (хрясть!) обрушился окованный металлом затыльник приклада ППД.
— Смотри-ка, а пистолетик-то у него немецкий! — сказал старший патруля, опустошая кобуру Мохнача. — Эх, раззявы! Даже оружие подобрать толком по легенде не могут, а туда же — абвер, абвер…
— Что вы делаете? Мы на танцы ходили… — побелевшими губами пролепетала оцепеневшая от страха барышня.
— Да? Какая прелесть… — усмехнулся старший патруля. — На танцы? С биноклем? Пройдемте, гражданка…
— Нет, товарищи, пленный унтер-офицер не врет! — устало говорит Богданов. — Да и захотел бы соврать — мы бы все равно его раскололи и узнали бы подноготную! Есть, знаете, у нас свои специфические методы…
Присутствующие красные командиры ознобно передергиваются.
— Кроме того, его показания, расходясь в несущественных деталях, в основном совпадают с показаниями взятых живыми в разное время и в разных местах вражеских диверсантов… — продолжает Богданов. — А таковых на двадцать два ноль-ноль уже более двадцати… Да еще около сотни уничтожено! Мои люди кровью умываются, хорошо, что не за так! Предотвращена крупная диверсия на ТЭС в Ковно, вычищены дома комсостава в Бресте!
— Мы очень вам благодарны, товарищ генерал-лейтенант, за обеспечение безопасности в полосе армии… — терпеливо, осторожно, словно общаясь с душевнобольным, говорит командующий 4-й армией генерал-майор Коробков. — Но что из сказанного вами следует?
— Вы что, плохо меня расслышали? — с недоумением спрашивает Богданов. — Для тех, кто на бронепоезде, еще раз повторяю: в течение ночи с 21 на 22 июня сего года возможно массированное нападение войск Германии, с применением артиллерии, авиации и приданных танков. Имеющих задачу нанести поражение противостоящим войскам Красной Армии в направлении Брест — Барановичи. Видимо, с целью оказания политического давления на Советское правительство и предъявления ультимативных требований.