– Удобная для чего?

Чувствую, что интонация моего голоса меняется на угрожающую. Нужно постараться не допустить лишнего, но при этом не спугнуть гостя. С кем я тогда чай пить буду? Не с телевизором же мне беседовать.

Я вспоминаю, что слышала щелчок чайника ещё минуту назад. Калинин медлит с ответом. Быстрее уже говори, я чай хочу. А ещё лучше кофе. Кофе у меня точно всегда в запасе хранится. А он как назло медлит. Я не вижу его лица, но нутром чувствую его наглую улыбку. Ему нравится бесить меня.

Наконец он решает, что с меня хватит.

– Не знаю, о чём ты подумала, но я говорил про сон.

Когда-нибудь я его всё-таки прибью.

Он поворачивается и, не отпуская пошловатой улыбки приближается ко мне вплотную. Я чувствую его дыхание. Он тихо шепчет.

– Между нами ничего быть не может. Постарайся об этом не забыть.

– Конечно, – так же тихо отвечаю, – ты ведь женишься.

Выражение его лица меняется на злобное. Мне становится страшно, но я принимаю вызов. Если он проявит физическую агрессию, значит он ничуть не изменился. Тот же Калинин, только тридцатилетний. Но он только стискивает кулаки и со скрипом сжимает зубы.

– Это не важно, – рычит он и уходит на кухню.

Глубоко вдыхаю, успокаивая дрожь в коленях. Всё-таки, воспитание сыграло свою роль. Юра научился сдерживать свои эмоции. На тот момент мне даже в голову не пришло задуматься о причине такой реакции.

Возвращаюсь на кухню и застаю его уже нарезающим тортик. Чай он налил только себе, для меня же на подоконнике стояло заботливо приготовленное кофе. Мило, Калинин знает, что я люблю кофе, причём именно крепкий чёрный. От его злости не осталось ни следа. Сколько я ни всматривалась, даже намёка не смогла отыскать. Юра продолжил накрывать на стол (точнее, на подоконник) со своим неизменным беззаботным видом. Но у меня почему-то закралось подозрение, что у него далеко не всё так гладко, как он пытается показать. Вся эта его беззаботность – наигранная. Интересно, в школе Калинин тоже играл? Или начал в уже взрослой жизни?

– Я тебе розочку оставил, – Юра действительно искренне улыбается, даже с нежностью.

– Спасибо.

Ладно, подыграю. Попробую изобразить из себя хорошего и проверенного друга детства, хотя меня так и подмывает задать ему парочку некорректных вопросов.

Некоторое время мы болтаем ни о чём и мне действитель начинает казаться, что мы очень хорошие друзья и всегда ими были. У нас оказалась куча общих тем, которые не терпелось обсудить. Я совсем забыла о том, что Калинин терпеть меня не мог. То, что происходит сейчас в моей новой квартире совсем не похоже на то, что было тогда, в наши школьные годы.

Единственное, что для меня оставалось загадкой – откуда Юра про меня так много знает? Начиная от моих постоянных привычек и заканчивая такими мелочами, на которые даже я не обращала внимание. Допустим, у него хорошая память и что-то он запомнил ещё в период детства-юности, но последние какие-то мелочи, о которых не знают даже мои родители… Откуда? Следил? Или же просто хорошо меня знает?

Снова успокаиваю паранойю. Второе. Конечно же второе. У Калинина оказалась феноменальная память и отлично развитая дедукция, а возможно даже интуиция. Просто трудно поверить в то, что я могу быть интересна такому человеку, как Юрий Александрович Калинин. Я – дочь простого учителя музыки и потомственной уборщицы просто по определению не могу нравиться сыну крутого бизнесмена, владельца крупной строительной компании. Я уже не говорю о том, что этот же человек владеет несколькими зданиями, приносящими доход в виде аренды.

– Я тебя чем-то обидел? – Юра замечает, что у меня изменилось настроение.