— Разве у вас уже нет его?

— Есть, но она не может справиться с нагрузкой и предпочитает тратить свое время на флирт со мной. Излишне говорить, что у нее нет будущего в качестве моего помощника.

Я облизнула нижнюю губу.

— Не то чтобы я пытаюсь отговорить вас, но… ну, мой способ общения с «трудными клиентами» проходит не всегда в спокойной и профессиональной манере.

— Но, если бы с Клинтом можно было справиться спокойно, профессионально, ты бы выбрала этот вариант?

— Да, — ответила я

— Мне не нужен кто-то, кто всегда вежлив. Ты вступишь в контакт со многими сильными, требовательными, самозваными личностями — включая меня. Если ты будешь милой и покладистой, то не сможешь постоять за себя, они съедят тебя живьем. Мне нужен кто-то, кто не будет подвергаться нападкам.

Он наклонился вперед и положил локти на стол.

— Я хорошо умею распознавать таланты и навыки в людях, знаю, где и как они могут быть полезны в моей компании. Я считаю, что эта должность подошла бы тебе. Но, имей в виду, это не работа мечты. Со мной нелегко работать, я перфекционист, у которого мало прав на ошибку. Выполняя то количество работ — большое или малое, — которое я от тебя потребую, ты, как ожидается, будешь общаться с десятью людьми одновременно. Мне нужен тот, кто сможет следить за всем, кто не будет нуждаться в непосредственном надзоре, и кто не начнет хныкать, если я буду с ним невежлив. Я верю, что ты способна на это. Итак, не хочешь рискнуть и посмотреть, прав ли я?

Я воспользовалась шансом. Он не солгал. Работа оказывала на меня давление, и иногда с ним было просто кошмарно работать — в основном потому, что у него были очень строгие стандарты по отношению к другим и к самому себе, и он не терпел никого, кто не мог идти в ногу со временем. Он также был несговорчивым и чрезмерно ориентированным на детали. Любые проявления лени, неэффективности или плохой трудовой этики со стороны его сотрудников были встречены пугающе бесчувственными репрессиями.

Он также был склонен забывать, что, в отличие от него, не все были женаты на своей работе. Но во многих других отношениях он был хорошим начальником. Он хорошо платил, заботился о своих сотрудниках, вознаграждал за тяжелую работу и не терпел никакой ерунды на рабочем месте.

Более того, он стал моим гребаным героем — он вмешался, когда я думала, что все вокруг меня рухнет, и исправил ситуацию, не моргнув глазом. Только за это я всегда буду ему верна. Конечно, он ясно дал понять, что сделал это не из «вежливости» и что однажды попросит об услуге, но…

— Кстати, о психопате…

Услышав слова Ханны, я вернулась в реальность. Мой взгляд метнулся к лифту, и, конечно же, Дейн вышел оттуда целеустремленной, чертовски сексуальной походкой альфа-самца. Он выглядел таким сдержанным и неумолимым, что мой пульс учащенно забился, а гормоны одобрительно вздохнули.

Темный, сшитый на заказ костюм смотрелся на нем чертовски хорошо, но ни один костюм не мог скрыть угрозу, которая, казалось, скрывалась под очень сдержанной внешностью, которую он демонстрировал миру. Эта угроза иногда вспыхивала в его глазах или становилась глубже в его голосе.

— Мы поговорим позже, — Ханна оттолкнулась от моего стола. — Я хочу услышать, как все прошло с бывшим. — Она поспешила прочь, пожелав Дейну доброго дня, когда проходила мимо.

Я была почти уверена, что он хмыкнул в знак приветствия, но с такого расстояния было трудно сказать. Судя по его обычному невозмутимому выражению лица, можно было подумать, что он страдал хроническим безразличием. Оно, как правило, заставляло людей нервничать. Они часто были вынуждены пытаться угодить или развлечь его. Последнее было пустой тратой времени. За все годы, что я работала на него, я никогда не слышала, чтобы он смеялся. Хотя нет. Однажды слышала.

Я одарила его улыбкой, когда он приблизился ко мне:

— Добрый день, Дейн.

Он слегка приподнял брови — его обычный способ приветствия. Что ж, не многие люди удостаивались даже этого жеста.