Он трахал ее рот своим языком. Затем трахнул ее киску своим членом. Сделал каждый сантиметр ее тела своим.

Не успел утихнуть ее последний оргазм, как она заснула. Он улыбнулся и притянул ее ближе. Как правило, он не спал рядом с другими. Но ему хотелось делить постель с Виеной. Не потому, что они не спали в его спальне — его убежище, куда никто не входил, — а потому, что он доверял ей настолько, что мог полностью расслабиться рядом с ней. Отчего он легко засыпал рядом с ней.

Когда он проснулся на следующее утро, она все еще спала. Не желая беспокоить ее, он принял душ, оделся и ответил на несколько электронных писем, прежде чем вернуться в ее комнату. Кровать была пуста, и он услышал, как в ванной кто-то возится. Он повернулся к двери как раз в тот момент, когда она вышла, одетая в одно лишь белое полотенце.

Она остановилась, удивленная. Напряжение пробралось в ее мышцы, когда она уставилась на него, выглядя загнанной в ловушку. Он понял, что она не поняла, что значила прошлая ночь. Она не поняла, что это был не просто секс, это было заявление о его намерениях по отношению к ней. Сообщение о том, что теперь она принадлежит ему.

Да, он подозревал, что она может не понять это. С чего бы ей думать, что теперь все по-другому? Он бесчисленное количество раз ясно давал понять, что не хочет настоящей жены. Виена вряд ли могла подумать, что его точка зрения изменилась так внезапно.

Он мог бы объяснить ей это. Мог бы изложить свои желания и намерения здесь и сейчас. Но он знал Виену. Она действовала осторожно и уже обжигалась из-за того, кто давал ей красивые обещания. Она бы не стала так быстро верить, что Дейн может выполнить свои обещания.

Он знал, что слов будет недостаточно. Ему нужно было показать ей это. Нужно было дать ей почувствовать, что для него все изменилось. Для них. Ему нужно было доказать, что он может быть с ней, несмотря на свое прошлое.

И поэтому, подумал он, ему также придется предложить ей развод. Но так, чтобы это не разрушило отношения между ними — не то, чтобы он этого бы допустил. Но она заслужила возможность начать все сначала: со свадьбы, которая была бы настоящей во всех смыслах. Из-за этого он мог потерять свой трастовый фонд, но он лучше потеряет его, чем ее.

Более того, ему нужно было записаться на отмену вазэктомии, если у него был хоть какой-то шанс убедить ее остаться с ним. Он не мог лгать, отцовство его особо не привлекало. Исключительно потому, что он понятия не имел, как быть хорошим отцом. Но он знал, что Виена не позволит ему быть плохим отцом.

Он также не мог позволить ей ошибочно думать, что она занимает второе место в его жизни. Но если он не докажет, что будет ставить ее выше своей работы и охотно будет выделять для нее время, она никогда в это не поверит. И он начнет доказывать ей это прямо сейчас.

— Музей открывается через час.

Она моргнула.

— Прости?

— Ты сказала, что хочешь сходить в Музей естественной истории, пока мы здесь.

— Да.

— Чем скорее мы уедем отсюда, тем больше времени мы сможем провести в музее, прежде чем полетим домой.

Она прочистила горло.

— Ладно. Здорово. Спасибо.

Он невольно ухмыльнулся. Он не знал, что позабавило его больше — то, что она выглядела такой милой и неуклюжей, или то, что она понятия не имела, во что ввязалась. Быть его женой будет нелегко. Ему искренне было жаль ее.

— Что смешного?