Вспомнила, что вытерлась единственным висевшим в ванной полотенцем, перевесила его на сушилку — и отправила в стирку все, что нашлись в корзине для белья. Дэн, конечно же, не преминул использовать этот её промах — и вовсе не потому, что не знал, где стоит комод. Заглянув в комнату, Анечка открыла нужный ящик, выудила большой махровый сверток — и тут же отправилась в ванную.

– Долго тебя ждать?! – возмутился Дэн, недовольно упирая одну руку в бок, а вторую протягивая за полотенцем. Несмотря на полное отсутствие одежды и стекавшую с волос воду, выглядел он довольно грозно, поэтому Анечка быстро протянула ему то, что он просил, и отступила на шаг.

Пока Дэн вытирал голову, она беззастенчиво разглядывала его при свете, вынужденно вспоминая о крупной ссоре в свой день рождения. Серьезная размолвка по её инициативе произошла полгода назад... и ни одного поцелуя с тех пор. До дня свадьбы и сегодняшнего вечера.

– Что, нравится вид? – нахально поинтересовался Дэн, повязывая полотенце на бедра. Не заметить такое пристальное внимание было невозможно.

– Чем ты занимался? – не смутившись, спросила Анечка.

– Вольной борьбой, – ответил он, пальцами зачесывая влажные волосы назад.

Плохо, очень плохо... Дэн мало того, что физически сильней... с такими навыками вырваться из его рук будет еще сложнее.

– А почему бросил? – продолжала допрос Анечка. С ума сойти, они нормально разговаривали! Дэну нравилось подобное внимание к собственной персоне, а она получала крохи такой важной сейчас информации.

– Мать умерла, отец про меня резко вспомнил. Не до этого стало, – равнодушно отозвался он.

Что-то задело в этой фразе. Судя по всему, не только с Волковым-старшим у Дэна не сложились отношения. К маме он тоже теплых чувств не питал.

Анечка незаметно вздохнула, невольно вспоминая своё безрадостное детство.

– Ой, не надо этих сочувствующих гримас... – скривился Дэн, заметив, как она погрустнела. Но Анечка только отрицательно мотнула головой:

– Я завидую. По крайней мере, ты видел своих родителей.

Дэн раздраженно хмыкнул.

– Лучше б не видел. Им не было до меня никакого дела.

– Но ты был сыт и одет, разве это для тебя ничего не значит?

Между темных бровей Дэна пролегла глубокая морщина. Он угрюмой скалой шагнул к Анечке.

– А по-твоему, этого достаточно? – произнёс он с вызовом, но почему-то не повышая голос, как прежде. – Всё, что тебе надо — это еда и уход, как домашней зверюшке?

Анечка грустно улыбнулась и опустила взгляд. Ему не понять, потому что он с этим не сталкивался.

– Знаешь, когда у тебя болит живот от голода, отсутствие любви и понимания — последнее, что тебя тревожит.