– Гиены они алчные, – вздохнул механик. – За пять кило потрохов боевого голема взяли. Ну, так что со шпионом? Уступлю недорого.

– Шпион нам нужен, – веско заметил Бармалей. – Сделай его в виде крысы, тогда поговорим.

– Что-то ослаб я зрением – денег не вижу! Двести монет задатка, и через три дня сделаю.

– Ты сначала сделай, тогда поговорим.

– А задаток?

– Пропьешь. Через неделю в «Столице», в обед, тогда и разговор будет.

– Сказал же – через три дня сделаю!

– Слушай, милый, – Выкуси обняла его за шею, покалывая коготками сонную артерию. – Я тебя, раздолбай, не первый день знаю. Если у тебя есть товар на продажу, значит, два дня будешь бухать, потом два дня выхаживаться. А вот потом за три дня сделаешь, тут без базара. Вот тебе и неделя. Не сторгуемся – продашь кому-нибудь другому, вот хоть тому же Комтуру. Товар злободневный, ликвидный, в этом тебе не откажешь.

Механик горестно покряхтел. С этими битыми волчарами спорить было бесполезно. Потом снова оживился:

– А вот еще! Эксклюзивный предмет роскоши, ограниченная партия. Только для тебя, красавица, триста монет. Педикюрный оператор и массажист, дарит невероятный релакс и изысканное чувственное удовольствие. Как честный человек вам это говорю!

– Покажи, – милостиво разрешила она.

Франк показал. Выкуси позеленела и судорожно сглотнула. Бармалей шумно задышал.

– Глянь, какой он ловкий! И вместе с тем нежен, как заботливая мать, и опытен, как тайская массажистка.

Механик активировал оператора, воспользовавшись замешательством аудитории. Монстр затрясся, выпустил дюжину отростков, усаженных подозрительного вида сверкающими штуковинами, и два пучка резиновых щупалец с листовидными присосками. Внутри него ритмично и зловеще застучали маховики.

– М-дя, – процедил Бармалей. – Маникюр – медикам, педикюр – педикам… Страшен твой оператор, как смертный грех, конечно….

– Вот что, – выдохнула Выкуси. – Я не знаю, что ты курил, и знать не хочу. Даю тебе один совет, совершенно бесплатно, а ты убираешь вот это в сундук, причем быстро, и чтоб мои глаза больше такой пакости не видели!

– Давай, – согласился Франк и выключил монстра.

– Я знаю покупателя на этот кошмар. Твой клиент – барон Жиль де Рец.

Механик длинно и многосложно выругался, кляня себя за тупость. Именно барон был идеальным клиентом, а он о нем даже не вспомнил! Жиль де Рец тоже был нейтралом, а еще редким садистом. Он люто ненавидел Маленький Народ, считал, что Мидгард создан исключительно для людей, и постоянно кого-то ловил и пытал. Игроки, при их беспечном отношении к чужим жизням, все-таки не были жестоки, и уж в любом случае никого зря не мучили. Поэтому, когда у кого-нибудь возникала необходимость в жестком допросе, обращались к барону. Трудился де Рец бесплатно, из чистой любви к искусству. Иногда, правда, у всех кланов одновременно возникала мысль прикончить маньяка, а после его выходки с борделем «Игривая ромашка» башню барона и вовсе сожгли, но самого его в последнюю минуту помиловали. Все три клана, участвовавшие в карательной акции, предупредили де Реца, что при следующем покушении на частную собственность или общественные культурно-развлекательные учреждения пощады не будет. Причем Комтур обещал сделать ему «красного орла» – вскрыть ребра на спине и вытащить легкие наружу. Князь Молот заметил, что будет любопытно посмотреть, как барон меряет шагами собственные кишки, а Наместник очень хвалил четвертование конями. Воображение у де Реца было богатое, и он внял.

Барона Франк решил оставить на потом, когда с деньгами станет совсем плохо. Тем временем Бармалей и Выкуси вспомнили, что чем дольше они сидят здесь, тем больше водки Браги успеет выпить без них, и засобирались.