Сидя в опустевшей своей комнате, старуха Свиридова слушала этот небывалый в их поселке ночной шум. На руках у нее дремала девочка, которую Аникеев называл дочкой Сергея Сергеевича.

Вбежала Анна, как всегда быстрая и оживленная. Еще с порога, вытирая ноги, она быстро заговорила, обращаясь к старухе:

— Как хорошо, мама! Правда, как хорошо? Все, все устроились. Еще бы приехали, и еще бы место нашлось. Все как есть в бане намылись, теперь сидят, чай пьют.

— Неужто и чаем поят? — удивилась старуха.

— Ага, мама поят! А ребята — те все спят.— Анна подошла и склонилась над девочкой.— А только наши не спят! — И, взяв девочку на руки, стала жадно целовать ее.

Старуха грустно и дружелюбно улыбнулась невестке.

Тракторы грохотали сейчас около самого окна, и стекла жалобно дребезжали в ответ...

— Ну, теперь покоя не жди!— сказала старуха и снова вздохнула.

— Пойти подсобить!— спохватилась Анна.

— Угомонись ты!— сказала старуха.— Ведь две ночи не спишь.

— Эка беда, мама! Люди рассказывают, по десять ночей не спали, да и сейчас вон, глядите, все на ногах и на ногах.

Анна отдала девочку старухе и, накинув платок, опять побежала на улицу.

На улице было светло от многочисленных фонарей и факелов, которыми люди освещали путь тракторам. Василий Тимофеевич Черных бежал впереди головного трактора, буквально вынюхивая дорогу.

— Левее держи! — кричал он трактористке.— Левее, говорю! Как раз в овраг угодишь, этаку штуку свалишь! Может, на десятки миллионов золотом товару везешь, а ты все равно, как кислое молоко. Темнота, ей-богу!

Прошел Аникеев, заметил Анну и остановился.

— А почему не спите? — спросил ее Аникеев.

Анна стояла с фонарем в руках, освещая дорогу.

— Какой же сон! — улыбнулась Анна.

— Нет, обязательно идите спать. Этак вас не надолго хватит! — и повернул ее за плечи.

Но Анна не пошла, а все улыбаясь, осталась стоять на месте. Аникеев вернулся и сказал ей еще: