190

Применительно к Шанинке я считаю, что именно такая идея реализована в программе по публичной истории. Концепция публичности (массового и непрофессионального восприятия) задает фокус анализа и рефлексии по поводу собственно исторического материала, представленного в конкретных кейсах.

191

Елена Костюкович, из личной переписки, февраль 2022.

192

Розовски Г. Университет. Руководство для владельца. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2015. С. 76. Думаю излишне пояснять, что под «подготовкой докторов философии» (PhD) имеется в виду аспирантура по гуманитарным, социальным и естественным наукам.

193

См. об этом подробнее: Кроу М., Дэбарс У. Модель Нового американского университета. С. 283.

194

Как пишет мне А. Л. Зорин, это, «к сожалению, не аберрация. Костенеющая среда университетских бюрократов стоит на страже».

195

Валидация, напомню, является наиболее свободной формой сотрудничества, поскольку программа формируется совершенно автономно, без наличия образца, а задача университета-партнера – удостоверить ее качество и соответствие заявленным целям. Не более того.

196

При этом я далек от намерения критиковать принятое в те времена решение. Оно имело вполне разумное обоснование двадцать лет назад (расширение линейки дипломов, привлечение дополнительного числа кандидатов, сближение с российской образовательной системой и т. д.). Тем более верным это оказалось в исторической перспективе – сегодня практика валидации и двойных дипломов не очень актуальна.

197

Должен заметить, что избыточность бюрократии присутствует по обе стороны границы. Но бюрократия эта разного рода. В британской версии она требует более полного вовлечения «творческого» состава. Но это отдельный, хотя и интереснейший, предмет разговора. Я бы только сказал, что это разница культурная, но не цивилизационная.

198

Ср., например, комментарий А. Андреева к одной из работ Г. Шельски: «Сюда <…> входило обличение „академической свободы“, которая превратилась в ощущение „университетскими гражданами“ – прежде всего, студентами – не только своей исключительности по отношению к окружающему их городскому сообществу, но и безнаказанности <…> Корпоративные права, некогда дарованные для обеспечения условий успешной учебы (курсив мой. – С. З.) <…> были превращены в обоснование своего собственного образа жизни» (Андреев А. Ю. Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы. М.: Знак, 2009. С. 183). С профессурой, впрочем, дело обстояло не лучше. Иоганн Штурм, создатель исключительно успешной гимназической (предуниверситетской) программы, отзывался о своей учебе в Гейдельбергском университете следующим образом: «Во время моего ученья (начало XVI века. – С. З.) на факультете артистов господствовал такой порядок преподавания, хуже которого выдумать нельзя <…> Аристотеля читали в латинском переводе, сделанном таким лицом, которое одинаково не знало ни греческого, ни латинского языка» (цит. по: Суворов Н. С. Средневековые университеты. С. 222). Многочисленные комментарии как современников, так и историков по поводу института «академических свобод» можно в целом свести к одному тезису: эти свободы только ухудшают ситуацию в университете.

199