— Да я до завтра могу не дожить!
— И что, будешь пускать слюни от кайфа на этом грязном полу?
— Да не такой уж он и грязный, видели похуже! Да и если вспомнить канализацию…
— Хочешь окончательно в наркошу превратиться?
— Ну это только сегодня, а потом всё, железно!
— Ой, всё, делай, что хочешь…
Решив философский спор бытия с самим собой, Лёха бросился к шприцу и задрал штанину. Закусив губу, он щурился в сумраке, глядя, с какой катастрофической скоростью впрыскиваются в кровь кубики обезболивающего. Через пару секунд, затаив дыхание, он стал ждать. Вот-вот должен был наступить кайф. Прошла минута. Вторая. Лёха открыл глаза и посмотрел по сторонам. Никаких изменений. Он также не испытывал ничего необычного. Покосившись на трясущиеся в предвкушении руки, он схватил упаковку и проверил все ампулы. Ошибки не было. Лёха воспользовался той, что ему выдал барыга. Может, его кинули!? Как ни странно, но злость прошла быстро, а ломки не наблюдалось. Кайфануть, разумеется, хотелось, но сейчас особого разочарования не было…
Тяжело вздохнув, Лёха устроился поудобнее и быстро уснул. Ночью ничего не снилось, а кайф так и не наступил. Зато бедро болело меньше, и это стало хорошим знаком для нового дня. Третий и четвёртый дни он провёл, от скуки гуляя по трём комнатам, которые давным-давно кем-то были очищены от завалов.
Ближе к вечеру четвёртых суток, Лёха, в очередной раз проходя мимо окна, краем глаза заметил что-то странное и машинально присел, чтобы не отсвечивать в окнах. На дороге вдоль высокого ограждения заброшки остановилась дорогая чёрная машина, из которой вышло два человека. Они осмотрели заброшенную территорию и застыли на некоторое время, шевеля губами. Лёха сделал вывод, что они обсуждали нечто, что было изображено на их чёрных очках дополненной реальности. Придя к какому-то выводу, они безошибочно покосились на то здание, где спрятался Лёха. В этот момент у него мгновенно вспотела спина, и он даже перестал дышать. Видеть они его не могли, поскольку он смотрел на них лишь одним глазком и даже не шевелился. Мужчины в чёрных костюмах некоторое время ощупывали здание этаж за этажом, буквально вгрызаясь взглядом в каждое окно, пока не дошли до седьмого. Лёха спрятался, надеясь, что его не срисовали до этого. Так он прождал с минуту, а потом выглянул вновь. Мужчины медленно отдалялись от своей машины, уходя куда-то по дороге. Ему пришлось не по нраву то, что они оставили свою машину у заброшки. Но ещё больше ему не понравилось, когда они свернули и пошли не куда-нибудь подальше от заброшки, как он надеялся, а скрылись за ограждением. Как раз там, где имелся удобный залаз…
— Да ну на… Ну не… Вы серьёзно, что ли?!
Он метнулся в комнату, где проводил основное время и принялся озираться в поисках чего-либо, но нашёл только щепки, бетонное крошево и гнилые деревяшки. Бежать можно было только вниз, затем на крышу, но пока он решил не торопиться и засел у окна, глядя на крышу второго этажа, соединявшую два здания.
Время тянулось медленно, и он даже отсидел ногу. Когда прошло полчаса, Лёха облегчённо вздохнул и выпрямился, разминая затёкшее тело и прогоняя напряжение. В этот самый момент из окна смежного здания на крышу выпрыгнули две фигуры и помчались в его сторону. Неужели они ждали, пока он засветится!? Выругавшись, Лёха решил хорошенько обдумать свои возможности. Как-никак, им в любом случае придётся продираться через небольшие завалы, поднимаясь на седьмой этаж. Но мужчины, разогнавшись, совершили необыкновенный прыжок на стену. При соприкосновении с поверхностью, их подошвы засветились синим неоновым светом, и они побежали по отвесной стене так, словно по дорожному асфальту. Это точно не мусора! — испуганно подумал Лёха, отстраняясь от окна. На мгновение ему показалось, что совсем недавно он это уже видел.
— Ах вы, пидоры некультурные! — прошипел Лёха, бросаясь прочь от окна. — На гравитацию им, видите ли, насрать!
Выбегая из комнаты, Лёха кинул рюкзак в оконный проём, и побежал дальше. Уже позади услышал удар и ругательства того, кому в морду прилетел рюкзак, набитый банками с тушёнкой и другой снедью. Надежда на то, что один из преследователей свалится вниз с высоты седьмого этажа, закономерно разбились о суровую действительность. Мужики оказались хорошо подготовленными. Будь у Лёхи возможность скакать по отвесным стенам, он бы струхнул, если бы ему предложили пробежаться по стене высотного здания. А эти, ни секунды не колеблясь, кузнечиками запрыгали. Убегая по коридору, Лёха обрушал редкую мебель, создавая новые препятствия. Ему очень повезло, что какие-то жутко бдительные пацаны, до этого прятавшиеся в девятке, соорудили механизмы, и теперь нужно было совсем немного напрячься, чтобы тот или иной хлам завалил коридор. Поднялся грохот и в воздух взвилась туча пыли. Он ещё сделал несколько завалов на их пути, надеясь, что это хотя бы ненадолго задержит преследователей, пока он добежит до пожарной лестницы.
Помимо создания завалов, пришлось несколько раз пролезать через уже давно сделанные кем-то баррикады. На некоторое время Лёха даже позабыл о бедре, втискиваясь в узкие проёмы баррикад, подобно кошке. Преследователи активно пользовались грубой силой, разламывая баррикады, и грохот стоял такой, словно Лёха попал в заводской цех. Каждый раз, просовываясь в щель завала, Лёха боялся почувствовать чужую руку на своих лодыжках, поэтому работал активнее, буквально вкручиваясь к свободе. Так как Лёха успел увидеть лишь одну машину, а не конвой снеговиков с нагайками наперевес, у него ещё теплилась надежда на удачный исход сегодняшнего дня. На этой мысли совсем рядом баррикаду, всё-таки, прорвали, и по торчащим ногам Лёхи ударились щепки разломанной мебели. Он уже вытолкнул себя из щели, но вдруг в неё просунулась чья-то наглая рука и схватила его за край штанов.
— Иди сюда, мелкий гадёныш! — зарычал преследователь с той стороны и потянул Лёху к себе. Чуть приподнявшийся рукав костюма показал нанодоспех, что сразу объяснило ту силу, с которой его дёрнул мужик.
— А волшебное слово!? — не растерялся Лёха, пытаясь отбиться ногами.
— Бегом!
Держали его за правую ногу, которой размахнуться не удалось бы при всём желании, а про раненую левую и говорить нечего.
— Ты мне так хамишь, как будто у тебя в кармане запасная челюсть!