— Не без этого.
Сомов осмотрелся и повернулся к Каше:
— Вот как убийца мог знать, что в этот день, точнее, в ночь, тут на кровати будет лежать обездвиженная алкоголем жертва?
— Да, как?! — Каша уставился на воеводу.
Но тот только пожал широченными плечами.
— Вероятно, преступник, если он, конечно, не из дворцовых, чего тоже исключать нельзя, наблюдал за местностью издалека, — предположил Сомов. — Откуда его не могла засечь охрана. Эту часть парка можно обозревать только с того направления…
Сомов провёл рукой по кромке расположенного за гаванью леса.
— Следил, выжидал момент. А тут ещё гроза, о которой он вполне мог знать из метеосводок. Следил долго, значит, мог оставить следы.
— Дождём всё смыло, поди, — поморщился Каша. — Но проверить, конечно, надо. Молодец, Сом!
— У вас тут, насколько я знаю, есть доступ к ГЛОСИМ, — Сомов многозначительно посмотрел на воеводу. — Я видел антенну за зданием поста.
Пользоваться Системой гражданским лицам строго воспрещалось, но «светлых» этот запрет не касался, хотя, по мнению Сомова, такое послабление представляло серьёзную угрозу национальной безопасности. ГЛОСИМ позволял получить исчерпывающую личную информацию по каждому жителю России, включая и ту, которую люди предпочли бы скрыть. Узнав о таком послаблении для випов и возмущённый этим фактом, Сомов как-то поинтересовался у профессора Зеленкова, как же подобное могли допустить. Владимир Михайлович тогда успокоил его, сказав, что оборудование для «светлых» имеет целый ряд встроенных ограничителей, не позволяющих им использовать возможности ГЛОСИМ в полной мере.
— Мне надо изучить обстановку на время убийства, чтобы не терять времени, — добавил Сомов, видя, что воевода колеблется. — Это не просьба.
— Хорошо, — кивнул воевода. — Пойдёмте в аппаратную.
Аппаратная находилась на террасе караулки, в небольшом закутке по соседству с кухней.
Сомов сел за стол и привычно взялся за джойстик управления.
К своему удивлению, он обнаружил, что настройки Системы позволяют отслеживать в том числе и маркеры «светлых». Такое положение вещей полностью противоречило словам профессора Зеленкова о «встроенных ограничителях». Зацепив первый попавшийся серебряный маркер, Сомов кликнул на идентификаторе и не поверил своим глазам, когда на экране всплыло небольшое окно с фотографией черноволосой улыбчивой девушки. Рядом с фото значилось: «Яна Павловна Бароева». Справа от фамилии в скобках стоял краткий статусный код — «В2», ниже шла дата рождения, под ней — адрес проживания, ещё ниже — графа «работа/должность», которая не была заполнена. Дальше был указан телефонный номер, и последней строкой на этой визитке расположилась ссылка «подробно», ведущая к развёрнутым биографическим данным.
Любому сотруднику МГБ для отслеживания маркеров «светлых» и для того, чтобы получить доступ даже к такой краткой информации по випам, какая высветилась во всплывающем окне, необходимо оформлять спецдопуск, а здесь это произошло с такой будничной лёгкостью! Сомов редко испытывал зависть, считая, что каждый имеет то, что заслуживает, но сейчас это неблагородное чувство взыграло в нём в полной мере.
Ему вспомнился провал в расследовании изнасилования девочки Кати. С каким трудом и с какими последствиями для себя он тогда «высветил» подозреваемого «золотого», оказавшегося женщиной. Ели бы у него в тот момент были возможности, какими здесь обладают простые охранники!
Воевода шумно засопел прямо за спиной:
— Вы зачем это?