— Ух ты, ты умеешь говорить «спасибо»?

— Случайно вырвалось, — он вновь натянул свою равнодушную маску. — Идём дальше.

Вскоре мы оказались в спальном крыле Форва-на. Здесь было поуютнее: пушистые ковры, вытертые в центре усердно топчущимися студентами; разноцветные гобелены на стенах; на лампах — абажуры, придающие их свету тёплый оранжевый оттенок.

Я вдруг поняла, что все, кого нам довелось встретить по пути, — мужского пола. Причём смотрели они на меня очень удивлённо, некоторые и вовсе застывали столбами. Чей-то фамильяр — огромный чёрный пёс — тихо зарычал при моём появлении.

Я спросила Артура о причине подобной гендерной ситуации. Артур сказал, что мы в мужском флигеле. Я спросила, с какой это радости мы в мужском флигеле, если я очевидно девушка. Артур сказал, что я заблуждаюсь: с юридической точки зрения я фамильяр.

— А фамильяры живут со своими хозяевами.

Я встала как вкопанная.

— Я не собираюсь с тобой спать.

Парочка мимо проходящих студентов сдавленно хихикнула в рукава.

— У тебя будет своё место. Не переживай, — отрезал Артур.

— Приготовленное с расчётом на тигра? Что это? Коврик? Пуфик?

— Вольер.

— Вольер?! — Я задохнулась. — Ты издеваешься? О нет, пожалуйста, скажи мне, что ты издеваешься!..

Эдинброг посмотрел на меня взглядом задолбанного в край человека. И молча открыл дверь в спальню, к которой мы уже успели прийти.

Чёрт, там действительно был вольер.

Чёрт.