– Ждите здесь моего возвращения! – распорядился он. – Пусть ваши солдаты, пока меня не будет, займутся ремонтом судна, насколько это возможно!
Хассель возразил, что судно может в любой момент затонуть, и, если есть хоть небольшой шанс спастись, они должны немедленно покинуть корабль. Берген с холодной яростью воззрился на него:
– Должен ли я напомнить вам, капитан, что ответственность за то, что нас обстреляли, полностью лежит на вас? Остров находился в вашем ведении. Если бы вы обращались с партизанами как положено, а не вели себя так, будто вас и ваших людей послали сюда наслаждаться отпуском, мы не оказались бы в таком плачевном положении! Если бы в данный момент вы не были нужны мне, я попросту расстрелял бы вас. Только попробуйте еще раз оспорить мой приказ, и я расстреляю вас лично! – Словно подчеркивая свою угрозу, Берген вынул из кобуры пистолет. – Я ясно высказался?
– Так точно, штандартенфюрер!
Пленников заставили грести к острову, и, когда лодка подошла к берегу, они и оба солдата принялись выгружать ящики. Берген с пистолетом в руке наблюдал за разгрузкой. Он приказал им подниматься к лощине по козьей тропе. В темноте на крутой тропинке иногда кто-нибудь спотыкался, и тогда Берген взбешенно угрожал ему пистолетом. После нескольких остановок они вышли на ровное место и немного углубились в лес. Берген остановился, велев опустить ящики на землю. Шмидту и второму солдату он приказал возвращаться на берег и дожидаться его там.
Шмидт посмотрел на пленников: молодой выглядел испуганным, и его даже слегка кольнула жалость. Старший свирепо глядел на них темными враждебными глазами. Шмидт надеялся, что больше никогда не встретится с ними.
На «Антуанетте» Хассель сформировал из оставшихся людей ремонтные бригады, хотя они мало что могли исправить. Пока люди работали, Хассель все время вспоминал лицо молодого грека, когда пленники гребли к острову: его глаза округлились от предчувствия беды, а лицо стало неестественно бледным. Наверное, Берген прав, думал капитан. Вероятно, во всех последних событиях виноват именно он, Хассель. Но если это так, то, по крайней мере, он может спасти от гибели хотя бы одну невинную жизнь. Велев солдатам дожидаться его возвращения, он взял одну из оставшихся спасательных шлюпок и направился к берегу.
Наверх вел только один путь – по узкой лощине вдоль ручейка. По дороге капитан встретил спускавшихся с горы Шмидта и другого солдата. Он приказал им взять одну из лодок и возвращаться на корабль, а сам продолжил подъем.
Шмидт проследил взглядом за тем, как он исчезает в темноте, и велел своему напарнику возвращаться на корабль без него.
– Но нам приказали! – возразил тот. – Если этот ублюдок Берген увидит тебя, то пристрелит.
Шмидт отмахнулся, и солдат в ответ лишь пожал плечами:
– Сам себе могилу копаешь!
Когда он ушел, Шмидт направился следом за Хасселем, стараясь держаться на расстоянии, чтобы его не заметили. Он не совсем понимал, почему решил нарушить приказ, и сожалел, что у него не было оружия, – винтовка осталась в лодке на берегу.
Хассель поднялся на вершину горы и вошел в небольшой лесок. Между деревьев он увидел свет фонарей и тихо двинулся навстречу. Вокруг была почти полная темнота, за исключением желтого круга, где Берген стоял над Меткасом и молодым пленником, которые заканчивали рыть глубокую яму. Оба грека покрылись грязью, по их лицам текли струйки пота. Когда Берген приказал им вылезать из ямы, они оба шатались от усталости. Штандартенфюрер показал пистолетом на ящики, и пленники, подтащив их к яме, опустили вниз. Затем Берген заставил греков засыпать землей яму, которую они только что старательно выкапывали.
Это заняло не много времени. Хассель понимал, что остается всего несколько минут. Держа пистолет в руке, он приблизился к Бергену сзади.
– Пожалуйста, штандартенфюрер, положите оружие! – медленно произнес он.
Берген резко обернулся, его удивление сменилось злостью.
– Да я вас расстреляю! – прошипел он.
Хассель насмешливо улыбнулся. Постоянные угрозы Бергена расстрелять его больше не действовали. Оба пленника прекратили работу, не понимая, что происходит. Хассель снова повторил свое требование.
Остальное произошло очень быстро. Меткас вдруг бросился к Бергену с поднятой над головой лопатой. Скорее всего он решил, что это его единственный шанс уцелеть, и воспользовался им, почти не раздумывая. Берген начал поднимать пистолет, но лопата опустилась раньше и, ударив его по плечу, выбила из руки пистолет. Берген пронзительно вскрикнул от боли, а Меткас бросился к его пистолету. Хассель понял, что если тот успеет схватить оружие, то не будет выбирать между одним и другим немецким офицером. Помедлив только долю секунды, он принял единственно возможное решение – он выстрелил.