2

Еще на подходе к дому Эми Берроуз я заподозрил неладное. Постучал в дверь, подождал с минуту, позвонил в звонок. Никто не открыл. Я приставил ладони к окну и вгляделся в гостиную. Фотографии мальчика сняли со стены, остались только следы от гвоздей. В штукатурке виднелись дыры, похожие на отточие. Книжный шкаф был пуст.

Я направился к соседскому дому через дорогу. Позавчера старушка была не прочь посплетничать. Она вышла ко мне в том же поношенном халате.

– Доброе утро, – поздоровался я. – Я ищу Эми Берроуз.

Соседка широко зевнула.

– Смылась она посреди ночи…

– Сказала что-нибудь перед тем, как уехать?

– Приди она ко мне, я бы дверь у нее перед носом захлопнула. Ничего не сказала, побросала вещи в машину и рванула с места.

– Во сколько это было?

– В три или в четыре утра. У нас тут раньше приличные семьи жили…

– Уехала одна? – спросил я, направляясь к машине.

– Ребенка с собой взяла. – Старушка покрепче запахнулась в халат. – Это из-за того бродяги, который ей в окна заглядывал? Он снова явится?

– Точно не явится, – сказал я, радуясь, что в кои-то веки мне задали вопрос, на который я знаю ответ.

Эми Берроуз была со мной вежлива, даже очень, в нашу первую встречу в палате Али. Но стоило мне явиться к ней домой с расспросами, как она повела себя холодно, превратилась в закрытую книгу. И в то же время очень бурно среагировала на труп улыбающегося человека.

Будто ожидала увидеть кого угодно, только не его.

В больнице Святой Марии я отправился прямиком к регистратуре. При виде меня сидевшая там женщина поморщилась:

– Надо же, как вас…