– Росс потерял правую ногу в Ираке. Мы познакомились в больнице, где он лечился от посттравматического расстройства.
Мы с судмедэкспертом переглянулись. Она быстро оценила ситуацию:
– Что ж, хорошие новости. Можете все-таки взглянуть, чтобы соблюсти формальности?
До меня постепенно доходил смысл происходящего. Это не Росс Браун. Мы так и не смогли установить личность улыбающегося человека.
– Да-да, – произнесла Эми дрогнувшим голосом, в котором чувствовалось облегчение.
Она встала рядом со мной. Лаборант убрал простыню с головы человека.
Я-то, конечно, его узнал.
«Палас-отель».
Это он сидел тогда у окна в отблесках ночных огней и излучал странную энергию, будто до этого вобрал в себя некое зло. Нагой человек на каталке не производил такого впечатления. Обычный, бледный, лишенный прежней силы. Я посмотрел на Эми. Рот ее потрясенно открылся. Может, она все-таки ошиблась?
– Это Росс Браун? – спросила судмедэксперт.
Эми Берроуз не ответила. Она согнулась пополам, будто ее ударили под дых. Попыталась удержаться за стол, но безуспешно. Я успел подхватить ее прежде, чем она упала.
В приемном покое судмедэксперт принялась поить Эми водой из стакана. Мы с Сатти смотрели на них из угла комнаты.
– Значит, все-таки наш субъект, – ухмыльнулся Сатти.
Я покачал головой. Постарался говорить как можно тише.
– Она сказала, что нет.
– Медсестра падает в обморок при виде покойника? Да ладно!
Я повернулся к нему:
– Он не может быть Россом Брауном. Тот потерял ногу в Ираке.
Сатти закрыл глаза:
– Знаю. Но когда простыню убрали, она очень бурно среагировала на труп, чей бы он ни был. Ладно, даже если не получится с досье, можно же узнать, сколько конечностей он привез домой. Думаешь, она правду сказала?