– Значит, в первых двух могло быть то же самое…

– Криминалисты сейчас выясняют, где они. Может, уже на свалке, а может, еще в мусоровозе. Но те обгорели сильнее.

Сатти хмыкнул. Наступила неловкая тишина. Вскоре прибыли криминалисты. Они еще не закончили работу на берегу канала и совсем не обрадовались, когда их сорвали с места убийства ради расследования хулиганства. Но Сатти так на них глянул, что они принялись за работу. Разрезали пластиковый корпус урны, отделили от металлического каркаса. Запахло застарелой гарью.

– Нет, вы только поглядите! – пораженно произнесла эксперт.

Мы подошли к урне, заглянули внутрь. Ничего, кроме обгорелого, скукоженного, промокшего мусора.

– Красота, – сказал Сатти.

– И ради этого вы оторвали нас от дела?

– Нет, чтобы услышать твой голос, дорогуша. Упакуйте содержимое.

Эксперт пристально посмотрела на Сатти и пожала плечами, решив, что не стоит с ним связываться. Она и ее напарник принялись доставать из урны горелый мусор, покореженные жестяные банки, вспучившиеся пакеты из-под чипсов, сморщенные коробки от фастфуда и перекладывать их в пакеты для улик. Мы с Сатти отошли в сторону.

– Это точно был он, – сказал я.

Сатти пристально на меня посмотрел:

– Ну-ну. Забавно получается…

– Что именно?

– Паррс перебрасывает тебя с дела Зубоскала на мусорки, и ты умудряешься за считаные часы найти между ними связь.

– Я несколько дней этим занимался. И раз они связаны друг с другом, я-то тут при чем?

– Надеюсь, у тебя есть запись. Стромер на короткой ноге с криминалистами. Если она проведает, что ты их сюда пригнал мусор разгребать, то ей сообщить об этом Паррсу такой же пустяк, как подружку пальцем оттрахать.

День выдался тяжелым: меня отстранили от расследования, вынуждали уволиться, анонимно запугивали. Терять было нечего. Хотя мы стояли далеко от остальных, я тихо сказал, глядя Сатти в глаза:

– Знаешь что, Питер?

Он выпрямился:

– Что?