– Я не ослышалась? – усмехнулась Эльвира, – ты, кажется, назвала этих пацанов здравомыслящими?

– Да, да, я оговорилась! Конечно, они – придурки. Но ведь они не дебилы! Ведь это же – то же самое, что прочесть в букваре про курочку Рябу и пойти резать всех рябых кур, чтоб в одной из них найти золотые яйца! Или начать у всех подряд стариков выдёргивать бороды, чтобы выяснить, кто из них поймал Золотую рыбку и в каком море она живёт!

– Ритка, ты утрируешь, потому что ты мало знаешь. Прочитанный тобой текст – это никакая не сказка, и Ариана тебе это подтвердит. Она, вне всяких сомнений, та самая Ариана Дудко пятнадцати лет, о которой идёт речь в тексте.

– Но ведь она – не Дудко! Она никогда не носила эту фамилию.

– Твою мать! Ты дура? Или ты почитала текст по диагонали? Автор дал чёткое и ясное объяснение, что Дудко – это не фамилия, это прозвище её деда, который мастерит дудки!

– Эля, ты бредишь! Дед Арианы – очень известный историк. Фамилия у него – Малявкин!

Эльвира кротко вздохнула.

– Да, это её дедушка по отцу. Но у её мамы тоже должен быть папа! Её не из пластилина вылепили.

– Возможно. Ну, а с чего ты взяла, что всё в этом тексте – правда?

– Вот это умный вопрос. Этот текст я встретила на одном графоманском литературном сайте. Знаешь, кто автор?

– Точно не Пастернак.

Эльвира внезапно засуетилась.

– Ой, погоди минуту, мне тут укол пришли делать! Повиси.

– Жду, – ответила Рита и закурила. Потом взглянула на Мельникова. Тот будто и не прислушивался к беседе. Поняв по радостному дыханию, что его второй пассажир – любитель быстрой езды, он вёл своё «Ауди» по просторам Ленинского проспекта с приличной скоростью. Большинство светофоров его встречало зелёным светом, и до кольца уже было рукой подать. Эльвира, тем временем, громко пискнула, а затем сказала «спасибо».

– Ритка, ты здесь? – спросила она, когда донеслись удаляющиеся шаги медсестры.

– Конечно, я здесь. Давай уже, говори, кто автор этого бреда?

– Георгий Бурундуков.

– Впервые о таком слышу. Это, наверное, псевдоним?

– Это настоящее имя. Его носителю сейчас было бы двадцать четыре года. Он умер прошлой зимой, причина мне не известна. Произведение выложено на сайт уже после смерти автора. Очевидно, кто-то из родственников покойного нашёл рукопись среди личных его вещей и решил её опубликовать.

– Допустим. И что из этого следует?