– Ради Бога, Лео." Диккенс – писатель! А я – патологоанатом и имею дело не с вымыслом, не с мумбо-юмбо, а с реальными явлениями, объясняемыми с научной точки зрения. Послушайте мама. Что бы там ни писал ваш древний англичанин, каких бы взглядов ни придерживался, такой штуки, как произвольное самовозгорание, в природе не существует. Это физически невозможно. Миф. Фантастика. Из той же области, что и похищения людей инопланетянами, телепатия и стигматы.

– Важно все, во что верят люди. Документально подтвержденные факты…

– Нет, нет и нет! Послушайте. Это всего часть той модной современной ерунды, с которой приходится бороться несчастным вроде меня. Людям не хочется жить в разумном, логически объяснимом, поддающемся постижению мире, вот они и выдумывают всякую чушь вроде призраков и летающих тарелок. Наверное, спокойнее засыпать, когда где-то там бродят привидения и зеленые человечки. Наверное, приятнее сознавать, что мы нечто большее, чем просто скопление атомов, движущееся в бесконечной вселенной и обреченное на неизбежный распад. Нельзя…

– А вот он считает иначе и собирается выразить свое мнение в свидетельстве о смерти, – не сдавался Фальконе.

– Остановите его! Пожалуйста!" Ваш знакомый, должно быть, совсем рехнулся.

Перони тоже положил вилку и нож и нацелил в инспектора палец.

– Послушайте. Лео. если Тереза говорит, что это невозможно…

– Вы ведь слышали, что сказал Рандаццо, – возразил Фальконе. – Мы всего лишь делаем то, что нам скажут. Подпишем бумаги, и дело е концом. Уходим в отпуск и возвращаемся домой. К тому же у нас есть свидетельские показания парня, которым видел, как умер Уриэль Арканджело. Он сгорел.

Со знакомого смуглого лица на них смотрели острые, насмешливые– глаза. Лысина блестела под желтоватым ресторанным светом. Коста понимал – инспектор вошел в дело и не выйдет из него до тех пор. пока не доберется до сути случившегося на Изола дельи Арканджели.

– Огонь, по словам свидетеля, шел изнутри, – продолжал Фальконе. – Это ведь и есть, как я понимаю, самовозгорание, не так ли? На мой взгляд, вполне произвольное.

– Ну уж нет! – Тереза Лупо помахала пальцем перед бесстрастным, словно выдубленным лицом инспектора, – Я вижу, к чему вы клоните. Нет! M здесь не по работе. И у меня вы отпуск не отнимете. Дело ваше, Лео. Если патологоанатом убедил вас в существовании эльфов и гномов – что ж, это ваша проблема. Пройдите курс ароматерапии.

– Мне он показался человеком вполне здравомыслящим, – спокойно ответил Фальконе. – Может быть, немного традиционным. Но не забывайте, что у него нет вашего опыта. Убийства в Венеции большая редкость. Този и сам это понимает. Я упомянул, что мы работали вместе, и он отзывался о вас очень высоко.

Инспектор подлил вина, однако пить не стал, ожидая, пока Тереза переварит комплимент.

– Он обо мне слышал?

Фальконе поднял бокал к свету, любуясь легшим на белоснежную скатерть темно-красным пятном.

– Первое, о чем спросил Този, когда узнал, что мы из Рима: «А знаете ли вы доктора Лупо? Посчастливилось ли вам читать, как замечательно она поработала с телом из трясины?» Ну и все такое.

– Лео… – проворчал Перони.

– Я лишь хочу сказать, – невозмутимо продолжал инспектор, – что Тереза, несомненно, пожелает познакомиться поближе со случаем произвольного самовозгорания…

– Не произносите больше эти слова, – угрожающе предупредила Тереза.

– Если у вас появится желание взглянуть на тело, проблем, думаю, не будет.