Мое внимание привлекает серебристая «хонда», вот уже минут пять не пытающаяся обойти старуху. Чуть снизив скорость, я спокойно жду, пока она меня обгонит. Но на всякий случай вытаскиваю из кобуры пистолет и кладу его на соседнее сиденье.

«Хонда», однако, обгонять меня не намерена.

Тогда я вдавливаю педаль газа до отказа. Только бы на гаишников с радаром не нарваться. И в кювет не слететь: устал я за эти дни изрядно. Хоть и время еще не позднее, и за руль не так давно сел, а в глазах уже нет-нет да и промелькнут черные мурашки, и под веки словно песка кто насыпал.

Отставшая было «Хонда» вновь появляется в сотне метров позади, едва я перехожу на крейсерскую скорость.

Ах, так…

Я решительно сбавляю скорость: 120, 100, 30, 60, 40…

«Хонда» делает тоже самое.

Тогда, резко затормозив, я хватаю с соседнего сиденья пистолет и, сняв его с предохранителя, выскакиваю из машины.

Из «хонды», остановившейся в каких-то пяти метрах позади старухи, выходят Элли… и Петя. На Элли длинное серебристое — в тон машине платье, на шее жемчужное ожерелье, в волосах бриллиантовая заколка. На Пете одежда золотистого цвета, напоминающая церковную. А на голове — алый хоккейный шлем с буквами «СССР».

— Паша! Почему ты от нас убегаешь? — спрашивает Элли, чуть наклонив голову, своим неповторимым голосом. Я, опустив пистолет, растерянно молчу.

— Я теперь так счастлива! — говорит Элли, и лицо ее озаряет улыбка. Причем в буквальном смысле: я отчетливо вижу, что лицо Элли светится. Морщинок на нем совсем нет, даже у глаз. А светлые волосы почему-то мокрые. Совсем как в тот, самый первый раз, когда она примчалась, опаздывая и под дождем, на ГИВЦ.

— Рад за тебя, — хмуро говорю я, засовывая пистолет за пояс.

Только, похоже, это совершенно не так. Неужели я еще на что-то надеялся? Старый хрыч… А Элли — все так же молода, между прочим. Как она смотрит на Петю! Вот счастливчик. Только, как обычно, он не понимает этого.

— Ты зачем приезжал на Горелый хутор? — зло спрашивает Пеночкин, подмигивая мне сразу двумя глазами. — Кто тебя туда звал? Опять стоишь на моем пути? Зашибу!

В руках у Пети вдруг оказывается хоккейная клюшка. И только теперь я замечаю, что на ногах у него — коньки.

— Не мешай нам, Паша! — ласково говорит Элли. — Я никогда не была так счастлива со своим мужем, как теперь. Только ты — не мешай!

На голове у Элли я замечаю венок из искусственных цветов. Из «хонды» по специальным направляющим выкатывается нейрокомпьютер «Соломон». Он шустро подъезжает к Пеночкину, и Петя, часто-часто мигая, гладит его за акустической колоночной, как собаку за ухом.

Все это похоже на дурной сон.

— Вы спите, хозяин! Водитель, вы спите! — говорит вдруг Элли, словно прочитав мои мысли. — Водитель, вы заснули! — повторяет она уже голосом моей старухи…

И я, наконец, понимаю, что действительно заснул. «Вольвочка», почувствовав это, остановилась прямо посреди дороги, начала мигать всеми «габаритами» и «стопами». И вот уже не в первый, видимо, раз пытается меня разбудить. А сзади отчаянно сигналит серебристая «Хонда», в которой Элли…