Из круга золотого света, между тем, вопреки уже ставшему нормой положению вещей, показалось не остриё нового оружия, а рукоять.
Возможно, мне стоило проникнуться величием момента, возможно, начать нервничать, но… я не мог. Да, я слышал описание этой… штуки от Арчера, но одно дело слышать, а другое – видеть собственными глазами. Артефакт вызывал отвращение на всех уровнях. Тяжёлая золотая или позолоченная рукоять крайне неудобной формы с чуть менее неудобной чашкой гарды, «нефритовый стержень» вместо клинка, только черный и разрисованный какими-то энергетическими линиями, да ещё и разделённый на три части, словно буддистский барабан. Но хрен с ним, со внешним видом и эстетикой, хуже было с энергетической составляющей. Светилось ЭТО едва ли не ярче ядерного взрыва, а мешанина энергий была такая, что голова начинала раскалываться. Чистый Хаос – даже беглый взгляд сумел выявить ману смерти, что-то инфернальное, Свет, стихии, пространственные искажения и что-то подозрительно похожее на темпаральное искривление вокруг артефакта. Тем не менее, это уже было серьёзно, не фатально, но серьёзно.
– Уничтожь эту шавку, Эа. Энума Эл… – рука блондина с оружием взметается вверх, но вот того, что его атаку прервут на середине Король Героев точно не ожидал.
– Тормозишь! – удар охваченного алыми молниями меча Мордред заставил блондина смазать движение и поспешно закрываться своим артефактом. Столкновение, миг равновесия, и… – Сокруши за моего прекрасного Отца, Кларент!
Красные молнии взревели сильнее, закрыв собой пол неба, я ощутил как Мордред буквально пожирает получаемую от меня ману со скоростью открывшей все шлюзы плотины и даже больше – она пыталась тянуть ещё! Вопреки естественному механизму связи Слуг с Мастером, она сама тянулась ко мне, сама выжимала связь досуха… и я ответил, щедро увеличивая напор.
Рёв магических разрядов расколол воздух, красные молнии стали наливаться чернотой, Мордред вливала в атаку сами Смерть и Тьму, игнорируя даже Огонь. Принимала, пропускала через себя и не только не обжигалась силой, способной распылить само естество, но и распаляла ей собственную душу – свой собственный источник. Её аура наливалась мощью с каждым тактом вечности, на которую растянулось мгновение, она росла и ширилась, наливаясь красками даже для человеческого зрения, а в магическом… В магическом она уже была драконом. Пробудившимся, распалившимся и шагнувшим за грань полной трансформации драгонслеером. Драгонслеером Тьмы и Смерти, каким был и я.
И что-то в мире хрустнуло. Оборвалось. Я всем существом ощутил, как сущность Мордред вырвалась из каких-то тисков державших её. Трон Героев… не выдержал. Гранд Призыв оказался слишком полным. Чертоги мёртвых не удержали свою добычу.
И в этот момент душа младшей Пендрагон вспыхнула…
Больше не было призванного духа, не было раба, которому дали иллюзию свободы. В танце схлестнувшихся против Эа Смерти и Тьмы рождалась душа Бога, своей волей разорвавшего оковы посмертного существования. Презревшего законы мира, переборовшего его силу своей и заставившего отпустить себя.
И всё это только в желании сокрушить врага…
От напора энергии трещала сама реальность, ошеломлённый и впервые действительно испугавшийся Гильгамеш уже воплотил на себе золотые латные доспехи, подобно тому, как это делали Сэйбер и Мордред, но… Поздно. Поток уже даже не магии, а чистого «убийственного намерения» смёл ауру искажений окружающую Эа, захлестнул клинок противника, перекинулся через него и обрушился на руку Арчера прошлой войны, державшего рукоять.
Тело Короля Героев отбросило в сторону и протащило по земле несколько десятков метров, а мне пришлось срочно вливать дополнительную мощь в Медею, что из последних сил удерживала расползающуюся защиту, не давая воплощенной концепции уничтожения выйти за пределы подготовленной зоны.
Тяжело дышащая Мордред, ещё не осознавшая, что именно она сделала, оперлась на дымящийся меч. Атака за пределами даже гипотетически возможного для неё уровня далась ей не просто, несмотря даже на изменение ритуальной фразы применения фантазма, которая, по какой-то непонятной мне причине, буквально в концептуальном плане усилила удар, что ощущалось по нашей связи предельно чётко, но… это всё потом. А пока…
– Ты ответишь за это… – тело Гильгамеша, в изломанном, обгоревшем доспехе, лишенное правой руки, медленно вставало. Атака не задела Архидемона, а потому тот продолжал подпитывать и подлатывать свою марионетку.
Перед Мордред непривычно медленно, даже с каким-то намёком на напряжение, открылись три новых золотых портала, чтобы выплюнуть в сторону тяжело дышащей девы-рыцаря несколько одинаковых алебард… которые тут же скрылись в одном большом чёрном портале, миг спустя вылетев из ещё одного за спиной у Гильгамеша и как следует вдарили ему в эту спину, бросая шумера лицом в землю.
– Ты смеешь вмешиваться в мой поединок?! – оскалился Гильгамеш, воспользовавшись моментом, чтобы дотянуться левой рукой до рукояти Эа.
– Я не рыцарь и не герой, так что мне можно, – ответил я, выходя из ускорения у места действия.
– Мастер! Ха… – отчаянно пошатываясь, Мо-тян выпрямилась, вновь поднимая свой меч. – Не смей…
– Ты хорошо справилась, этого достаточно, – кладу руку ей на голову, напрямую вливая в дочку Сэйбер ману жизни, чтобы быстрее пришла в себя. – Но раз у вас техническая пауза, быть может немного поговорим? – это я обратился уже к Королю Героев. В этот же момент рядом встала Сэйбер, поспешившая к дочери вместе со мной.
– С тобой, вор, я могу говорить лишь о способе казни, – уже вновь поднявшись на ноги, выплюнул правитель Урука. Кажется, он на меня сильно обижен.