А тем временем Гастин выпустил иллюзорных мужчин, которые начали нас заверять, что они пришли нам помочь исполнить нашу миссию. Мы же вначале не подпускали их к себе, постоянно отходя в сторону, но они лживыми речами притупили нашу бдительность. В итоге они сумели очень близко к нам подойти, и не успели мы глазом моргнуть, как они на нас напали. Они безжалостно поработили нас, надели оковы на руки, при этом стараясь лишить крыльев, чтобы мы больше не могли вернуться домой. Короче, так же, как тут мужики, в принципе, и поступают: увидел, захотел, взял, а хочет ли этого девушка, не спросил. Всё это действие было в танце, и там, где они к нам прикасались, одежда начинала меняться с белого цвета на чёрный.

Я мельком посмотрела на мужа и испугалась, у него в глазах появились красные всполохи. М-да, за иллюзию ждёт меня натуральная взбучка, но делать нечего, танцуем дальше, изображаем поруганную деву. Вжилась в образ жертвы насилия и старалась в сторону муженька вообще не смотреть, как и мои подруги тоже. Куда угодно смотрели, но только не на мужей, включая и нашу смелую Светку. Наконец, захватчикам удаётся лишить нас крыльев, и как только они падают на землю, раздаётся ужасный грохот, иллюзорные мужчины отлетают в сторону. Райский пейзаж сменяется на адский, с нас падают оковы, и у ног каждой из нас появляется пламя огня, которое поднимается вверх, закрывая нас собой полностью. Музыка меняется, и вместо нежной мелодии начинает играть, как будто из песни «Адские красавицы».

Пламя вокруг нас опадает, мы стоим спиной к зрителям, причём голой до самого неохота, показывая присутствующим отсутствие крыльев. Звук барабана, мы резко разворачиваемся, волосы распущенны, ветер их раздувает, в глазах изображаем огонь страсти, который готов сжечь всех мужчин в округе, и, учитывая, что появился якобы дым, а на самом деле Гастин пустил газ «возбуждающий», самое интересное только начинается, и народ уже нервно сглатывал в предвкушении. Кроме, конечно, нашей четвёрки, так как их взгляд упал на разрез уже спереди, который тоже до самого не хочу. Но как бы они ни злились, этот образ завершали туфли на жутко высокой шпильке, и всё это смотрелось очень сексуально, даже я это признала. М-да, злятся, а ведь это только начало, папочка родненький, что будет после того, когда уже мы будем как бы измываться над иллюзорными мужчинами, но делать нечего, танцуем, изображаем из себя вселенскую страсть, разборки оставим на потом.

Наши иллюзорные партнёры по номеру, придя в себя, встают, окидывают наши тела сверху вниз горящим взглядом и плавно двигаются нам навстречу. Мы же на этот раз не пытаемся убежать, а смотрим на них призывным взглядом. «Ну, что, поиграем?» — как бы говорят наши глаза. Подойдя к нам, они резко прижимают наши тела к себе с видом победителей.

«О, да, мужчины считают временное затишье перед бурей победой!» — мысленно усмехнулась я забавному факту из жизни.

Синхронно с подругами слегка откидываю корпус назад, открывая взору грудь, плечи, шею, иллюзорный взгляд с жадностью медленно скользит от зоны декольте, задерживается на губах. Я же обхватываю своей оголённой ногой партнера и медленно провожу ею снизу вверх по его ноге, он издаёт вздох и, кажется, не только он, в зале некоторые слабые на одно место тоже судорожно вздохнули. Мой партнёр резко впивается полным страсти взглядом в мои глаза, перехватывает мою ножку и проводит своей рукой до края разреза, а это значит — до самого бедра. Делает очередной резкий рывок и притягивает моё тело к своему, чуть ли не касаясь мох губ своими. Очередной судорожный вздох из зала, ха, зелье начинает действовать, мысленно обрадовалась я.

Не разрывая зрительного контакта, плавно провожу руками по его груди и резко отталкиваю, но он успевает перехватить мою руку, вторая моя рука, взметнувшаяся для удара, замирает в миллиметре от лица партнёра, перекрестившись с его рукой. Вновь вырванная из захвата рука, взметнувшаяся вверх, но удостоена лишь его насмешки. Мои шаги отступления, и вновь его горящий взгляд, как хищника, готового к броску. Играю в непокорность, чувствуя обманчивую свободу, а он власть надо мной. Виток один, другой уничтожает дистанцию между ними. Его резкий рывок за запястье, и я опять прижата к его телу.

Он смотрит на меня жадно, я же выдыхаю ему в лицо скопившуюся ненависть, в наших взглядах столько страсти, чувственности, что, казалось, всё искрилось кругом от гаммы непередаваемых эмоций. Растворившись в танце, забыла о зрителях в зале, я то подпускала партнёра близко к себе, позволяя ласкать моё тело, прогибаясь под ласками его рук, то отталкивала от себя. Наши с ним движения выглядели интимнее, чем секс, его рваное дыхание, горящий взгляд, моя горделиво вскинутая голова в момент отступления. Он притягивает меня вновь, я растворяюсь в его руках, но это не капитуляция, я разжигала в нём страсть, и когда партнёр был на пределе, перехватил меня за талию, я прогнулась, мельком посмотрела на выражения лиц, находящихся в зале зрителей. Некоторые из них подались корпусом вперёд, тяжело дыша, глаза их горели неприкрытой похотью. Отлично, работаем дальше!

Я знала, что в этот момент мой партнёр скользит по моему телу взглядом победителя. Я обречённо прикрываю глаза, а затем моё лицо озаряет презрительная улыбка, резко распахиваю глаза, в которых загорелся огонёк предвкушения. Резко приподнимаю своё тело в его руках, делаю пас своими руками, партнёра отбрасывает от меня, словно ударной волной, на два метра. Звон цепей, наш смех, взрыв, дым, слышаны вздохи разочарования из зала.

И снова смена декораций: наши мужчины распяты, кругом горят факелы, и царит полумрак, вновь вспышка огня. Она, медленно опадая, открывает взору зрителей Вел и Рэн в новом образе: сапогах-ботфортах на высоченной шпильке и в лакированных костюмах из латекса, а в руках плётки. Кто-то при виде подруг не удержался и застонал. «Опачки, оказывается, среди зрителей есть любители садо-мазо!» — мысленно усмехнулась я.

Заиграла музыка, и я начала синхронно со Светланой спускаться с установленных напротив наших мужчин пилонов. «А вот тебе и акробатика с эротическим уклоном, дорогой!» — хихикнула я про себя, представляя лицо своего мужа. Видно, в этом мире такого ещё не видели, так как наш спуск сопровождался сдавленными вздохами и стонами, а если ещё прибавить влияние газа, клиенты были уже на пределе. Но щадить я лично никого не собиралась, поэтому с энтузиазмом начала исполнять стриптиз без потери одежды при этом. Всё было на грани фола, без перехода границ дозволенного, но и этого было достаточно для некоторых, так как из зала уже слышались стоны, чуть ли не переходящие в вой. Каждое плавное движение наших тел сопровождалось этими возгласами, мы посылали в зал призывно-обещающие взгляды с лёгкой полуулыбкой на губах. Мы обещали им рай, соблазняли движениями тела, казалось, оно жаждет мужских прикосновений. Последнее движение, мужской стон, и мы оставили пилоны, плавной походкой, покачивая бедрами, направились к нашим жертвам.

Подойдя к ним, резким движением разорвали рубашки на их теле и начали соблазнительно гладить руками по их груди, спускаясь всё ниже и ниже, при этом не забывая пластично двигать своим телом, грациозно-сооблазнительно, словно кошки, льнуть к ним, обжигая полным страсти взглядом каждый открывшийся участок их кожи. Наши же жертвы в этот момент изображали отчаянье из-за того, что не имеют возможности прикоснуться к нам, сгорая от желания. И когда, казалось, что они не выдержат сладостных мук, цепи пали, они упали к наши ногам, зал затаил дыхание в ожидании, что будет дальше?

А дальше их ждал шок. Мы делаем пасы руками, наши мужчины приподнимаются, мы же соблазнительной походкой подходим к ним, не отрывая взгляда от их лица и нежно улыбаясь при этом, делаем движение рукой в область груди, где находится сердце. Послышался удивлённых вздох зрителей, когда мужчины падают на пол как подкошенные, а в руках у нас их якобы сердца. Музыка смолкает, как бы с неба спускаются четыре белоснежных пёрышка, напоминая нам, кем мы были ранее, но поздно, назад дороги нет, наши жертвы уничтожили в нас всё прекрасное, что было. Мы усмехаемся, видя их, удар хлыстом, и они сгорают в воздухе, не успев опуститься на землю. Ещё одно движение наших рук, и сердца мужчин превращаются в прах, как и их тела. Вновь зазвучала музыка, и пламя опять окутало наши тела, а когда стало медленно спадать, послышались возгласы восхищения. Мы стояли в платьях, очень похожих на то, в котором была Рэн, когда она соблазняла магистра. На прозрачной сетке красовался кружевной узор, переливаясь от чёрного к пурпурному цвету, в глазах наших полыхала неприкрытая страсть, призывающая мужчин на безумства, мы делаем первые движения под слова:

«Отказавшись от любви, всё ради утоления страсти, лишив нас крыльев, измарав, вы уничтожили души наши. Нет больше ангелов теперь, которые спасть пришли вас. Теперь мы порождения тьмы, пришли по ваши души. Кто не познал любви, тот не познает никогда, теперь сгорать от страсти будет. А образ наш, как наважденье, преследовать вас будет всегда. Зовите нас, и мы придём, подарим миг вам наслажденья, зависьте от нас!»

Как только зазвучали эти слова, мы стали двигаться в сторону зрительного зала, плавным движением покачивая бёдрами и одаривая публику таким… призывным взглядом, что многие вновь стали стонать. Возбуждающий газ действовал на «ура», зрители так и не осознали, что мы хотели этим номером до них донести, у них в глазах читалась неприкрытая похоть, они пожирали наши тела алчными взглядами. И вот в очередной раз звучат слова «зовите нас» с такой интимной интонацией, что даже у нас мурашки по коже табуном пробежали, что же говорить об искусственно возбуждённых мужчинах! Это было нашим условным сигналом, после которого Гастин сотворил иллюзии нас, которые как бы взлетели и направились к зрителям, отчего послышались сдавленные стоны, а мы рванули спасать себя, любимых, ведь времени на это было катастрофически мало.