— Нет, неправда, нет! О Господи, поверьте мне! Я ничего не знал об этом!

Мудроу все еще держал ствол у лица толстяка.

— А когда ты узнал?

Розенкрантц начал смутно осознавать реальность, которую любой побывавший в тюрьме оценил бы в ту секунду, когда Мудроу показался в дверях. Ему нужна информация, и насилие — всего лишь демонстрация того, что он предлагал в этой сделке. Ответ Розенкрантца был бы равносилен подписанию контракта.

— Примерно двадцать минут назад мне позвонил Хольтц. — К удивлению Эла, основным чувством был стыд, а не облегчение. Тем не менее он продолжал: — Именно поэтому я задержался. Он раз в неделю звонит мне в это время.

Видя, что толстяк готов, Мудроу вложил оружие в кобуру, а затем сел на стул рядом со столом.

— Ну ты, придурок! — начал он, указывая Розенкрантцу на другой стул. — Встань, черт возьми, с пола! Можешь не спешить, когда будешь мне все рассказывать! — Он подождал, пока толстяк сядет, вынул из кармана пиджака маленький магнитофон и положил его на стол. — По дороге сюда я купил вот эту машинку и пять кассет. Сейчас я задам тебе несколько вопросов. Если в твоих ответах будет хотя бы намек на то, что я заставил тебя силой давать показания, то я выключу магнитофон и вставлю другую пленку. Сейчас специалисты могут различать затертую запись, и это меня ограничивает. Поэтому я готов все это проделать лишь пять раз. Безусловно, в твоих интересах, чтобы мне хватило пленки.

— Вы что, будете использовать эту запись в суде? — спросил Розенкрантц, пытаясь говорить как можно дружелюбнее.

— Вероятно.

— Но здесь нет моего адвоката!

— О, как интересно! — Мудроу уже вставил кассету и был готов начать запись. — Знаешь, будучи полицейским, я по-всякому юлил перед тем, как задать вопрос, но теперь я на пенсии, и правила изменились. Предположим, я преступил закон, чтобы получить от тебя показания. Ты можешь пойти в участок и написать на меня жалобу. Может, меня даже арестуют, но все это не имеет никакого отношения к той информации, которую я сейчас получу. Ее все равно можно будет использовать в суде. Поправка Миранды не имеет отношения к гражданским лицам, ты понимаешь, о чем я говорю? — Мудроу включил магнитофон, произнес дату, день недели и место происходящего, а затем спросил:

— Так когда вы узнали, что кто-то пытался меня убить?

— Мне звонил юрист.

— Назовите его имя.

— Хольтц. Бил Хольтц. Из компании «Болт Реалти».

— Он сказал вам, что я был целью нападения?

— Нет-нет. Он сказал мне о перестрелке перед домом и дал кое-какие инструкции.

Розенкрантц признался, что был участником операции, направленной против жильцов «Джексон Армз». Он зашел столь далеко, что назвал конкретные случаи. Но Эл полностью отрицал свое участие в насилии. Да, он помогал выбирать тех, кому посылали уведомления о выселении. Он выгнал бывшего домоуправа, но основной его задачей было противодействовать образованию союза жильцов. Ему надо было убедить их, что управление урегулирует все проблемы. Розенкрантц никогда не встречался с людьми, которые нелегально проживали в доме. Он всего лишь дал юристу список пустых квартир. И более того, он понятия не имел, кто стоял за спиной Уильяма Хольтца, и стоит ли вообще кто-то. Мудроу был разочарован.