Цветаев больше не мог выносить его мучений и устремился вперёд. В мгновение ока они вознеслись на десятый этаж и замерли перед дверью, тяжело дыша.

– Так, – сказал Цветаев, – я стучу, говорю, что твоя Зинка, залила соседей.

– Кого залила? – Жаглин вздрогнул, как лошадь, на которую сел овод.

– Нижний этаж!

На самом деле, за обитателей дома можно было не беспокоиться, в этим районе никто не жил, кроме Зинки Тарасовой, разумеется.

– Хорошо! – согласился Жаглин и со всё тем же равнодушным выражением на лице ударил ножищей в дверь.

Дверь не заставила себя долго ждать: рухнула со страшным грохотов внутрь квартиры, и сразу же раздался истошный вопль.

– Убивают!!!

Как в калейдоскопе, выскочила и пропала голая Зинка. У неё оказались огромные груди с розовыми сосками и толстые бедра. Лобок она не брила. Должно быть, Жаглин любил пышные форма. Вслед за ней возник большой голый человек, и Цветаев сразу понял, что это не американец, а самый настоящий грузин, с иссиня-чёрными щеками и такими длинными ресницами, которым позавидовала бы любая красавица. Грузин целился в него с Жаглиным из большёго чёрного пистолета, но почему-то не стрелял: то ли забыл снять с предохранителя, то ли вообще не дослал в ствол патрон. Жаглин, который стоял впереди, стал лихорадочно доставать оружие. Цветаев понял, что их сейчас убьют. Разбираться было некогда. Он поднырнул под руку Жаглин, оказался перед грузином и с правой приложился с такой силы, что боль от удара отдалась до самой пятки. И только после этого грохнул выстрел. Всё завертелось под Зинкины вопли: «Убили!», потом оказалось, что грузин повержен, что Жаглин дожимает его коленом, что голая Зинка вцепилась ему в волосы, а сам Цветаев абсолютно не слышит на левое ухо.

– Уби-ли-и-и-и!!!! – вопила Зинка. Уби-ли-и-и-и!!!! – и с такой силы дёргала Жаглина за голову, что, казалось, вот-вот оторвёт её.

Цветаев между делом приложился ей в уха всего лишь одни раз, Зинка сковырнулась и улетела в кухню, остались торчать только грязные пятки.

– Ляха бляха! – спокойно высказался Жаглин, массируя шею, – думал, задушит, стерва!

Бордовые росчерки у него на шее наливались кровью.

– Взяли! – скомандовал Цветаев.

Они схватили грузина за руки и, сминая ковры и дорожки, отволокли в большую комнату. Снова, как привидение, возникла Зинка. На это раз она догадалась накинуть халат, он не успела его застегнуть. В разрезе то и дело мелькали большие груди с розовыми сосками и мохнатый лобок.

Она снова прыгнула на Жаглина, как дикая кошка на дерево.

– Убью-ю-ю!!!

Жаглин сбросил её с себя и нечаянно опрокинул шкаф с сервизом. Посыпались полки, стёкла. Зинка развернулась было в сторону Цветаева, но он показал ей ладонь, которой ударил её, и она замерла:

– Отстаньте от него, подонки! Он мой, мой, мой!!!

– Убери её! – крикнул Цветаев, возясь с грузином, который стал приходить в себя.