Похмелье было страшным, как война в отдельно взятом теле. В ушах стоял грохот танковых колонн, по лбу, чеканя шаг, маршировали вражеские армии. Не то эльфов, не то клюканцев, не то еще какой-то пакости. Очень хотелось сбежать от этого безобразия, но от собственной головы, как известно, помогает только гильотина.

       - Вставай! - заявил предводитель вражеской армии в самое ухо.

       - Отвали, - беззлобно ответила сновидению Настя, - шагай себе дальше, я не против.

       - Поднимайся, пьяница несчастная!

       Ну конечно, Арман, чтоб его! Придерживая голову рукой, чтобы не потерять, сыщица попыталась сесть на кровати. Со второго раза получилось.

       - Пей! - снова велел настырный эльф.

       - Не могу, - простонала Настя, - и не хочу.

       - Пей, говорю!

       Пришлось перейти к угрозам:

       - Еще одно слово о выпивке - и меня стошнит!

       - Тебя и так стошнит!

       В нос шибануло еловым запахом, и Арман чуть ли не силой заставил напарницу сделать глоток из фляги. Проклятье! Пресловутый эль крепостью почти не уступал спирту, внутренности обожгло, как огнем. Настя повалилась на мягкие подушки, попутно пытаясь вспомнить, откуда они взялись. Последним, что прочно осело у нее в памяти, были чьи-то ноги в окованных железом армейских ботах, торчащие из-под деревянного стола. Об эти ноги она, кажется, и споткнулась...

       Непонятно, сколько времени прошло после глотка елового напитка, но внезапно сыщица поняла - голова больше не болит, танки не грохочут, самолеты не летают, а измученный желудок уже мечтает о плотном завтраке. Бесформенные пятна и тряпки, маячившие перед глазами, превратились в расшитый узорами балдахин. Сквозь узкое стрельчатое окно в комнату лился утренний свет. Воистину, эльфийский напиток способен творить чудеса. Сам эльф стоял возле занавески и заискивающе улыбался.