Хорошо быть сильным, ловким и высоким, но куда лучше для долгой жизни обладать нужным инструментом для нужной ситуации. Именно поэтому я в прошлой жизни, несмотря на свою насквозь мирную и однообразную работу, никуда не выходил без мультитула. Маленький тяжелый инструмент пригождался пусть и не часто, но несколько раз меня серьезно выручил с бытовыми мелочами. А один раз, я даже напластал его крохотным ножом колбасу на закуску заму гендира, прячущегося от разъяренной бухгалтерши, бывшей по совместительству его женой. За что и получил отпуск летом.

На этот раз роль нужного инструмента выполнило чувство, даруемое «экспертом по проникновению». Все подземное пространство оно не зацепило, но сейчас этого и не требовалось.

— Спускаемся, — открыл я глаза, — Расскажу вам, что предстоит сделать.

Просторный лифт послушно загудел, отправляя нас ниже. Шахта была неглубокой, всего на два этажа вниз, основная часть научного комплекса, со своей лифтовой системой, была чуть в стороне. Мы же спускались как раз в то место, которое можно было назвать военной подземной базой.

Эдаким предбанником. Крашеное и некрашеное железо, гладкий серый бетон стен, которые никто и не попытался замаскировать плиткой или панелями, вытянутые зарешеченные лампы, бодро излучающие едва отдающий желтизной свет. Барджайская аскеза, в которой даже нельзя различить военных ноток. Предельная утилитарность и минимализм. Но хоть просторно, особенно гномам и ни разу не рослой эльфийке.

Только в плохих низкобюджетных фильмах по военным базам перемещаются солдаты в полной броне, с взятым чуть ли не наизготовку оружием. В нормальных условиях так должны себя вести патрули, но что можно патрулировать в чертовом бункере? Ничего. Зато оружейку, где бойцы и должны приводить себя в полную огневую подготовку, постараются расположить поближе к входу, потому как с кем им воевать ниже? Воевать нужно выше.

Прогнозы Тариуса Амадея Тарраскера себя оправдали. Благодаря его знаниям и моему чутью мы спокойно и уверенно сняли троих оболтусов, сидящих в «аквариуме» на входе, пользуясь только ножами. Только один из вояк, самый молодой и худой, успел вскочить с кресла, но оказался наповал сражен подленьким приёмом Лайтен, скинувшей лямки своего свободного воздушного платья. Вооруженная ножами эльфийка, оказавшись в тепле, щеголяла обнаженным костлявым торсом с слегка замерзшими, а оттого находящимися в тонусе сиськами. Сначала среагировавший бедолага выпучился на воткнувшую нож в ухо его собрату девушку, а потом и сам захрипел, прощаясь с жизнью — запрыгнув ему на спину, я сломал орку шею.

Дальше нам предстояла самая сложная часть операции — прямо напротив очень внушительной оружейной находилось второе помещение, в котором был противник. Много, целая дюжина здоровых тел: лежащих и сидящих, как подсказало мне чувство домушника. Тариус шепотом поведал нам, что это отделение для отряда быстрого реагирования.

— Что делать будем? — нервно дёрнулся Тариус, узнав сколько там зеленых здоровяков, — Времени мало!

— Они могут быть вооружены? — спросил я, мотая головой в сторону оружейки с намеком, что внутри могут сидеть вполне себе не готовые к бою орки.

— Они обязаны быть в полной боевой готовности, — мотнул агент головой, — Учитывая, что над нами летает Зейн… Может, гранаты?

Массивные гладкие шары гранат в оружейных шкафах присутствовали в ящиках, заботливо переложенные соломкой. Опасаясь, что шум от детонации пройдет сквозь переборки, мы обратились к волшебнику. Обальд, посмотрев на нас с изумленным видом, сообщил, что шансов на магию никаких — для дистанционного усыпления кого-либо ему нужно время для заклинания. Слишком много времени. Кивнув, я быстро пробежался по коридору, держа в зоне видимости область, находящуюся у нас под ногами. Прикинув, что до ближайшего силуэта на минус втором уровне где-то около двух метров почвы, бетона и переборок, я счел, что возможность использовать гранаты — единственно приемлемая.

Это было просто. Просто, жутко и кроваво. Я, как наиболее сильный, страховал дверь, едва приоткрыв её ровно настолько, чтобы бешено снующая руками эльфийка быстро закинула внутрь помещения шесть гранат, с выдернутыми крепкими гномьими пальцами чеками. Мы услышали лишь глухой удивленный вопль, дружно отскакивая от двери, а затем… дробно и мощно грохнуло. Тяжеленную стальную дверь едва не снесло с петель, от чего я, еще не начав нормально слышать, порадовался, что не стал озвучивать идею навалиться на неё вчетвером после закидывания гранат. Волди пришлось легче всех, сообразительный кот заранее ускакал аж к лифту.

Внутри казармы оперативного отряда было месиво. Оторванные конечности, разорванные тела, истекающая из зеленых тел кровь, всего этого оказалось достаточно, чтобы прижавшая ладонь ко рту Лайтен моментально отпрыгнула куда подальше. Контроль пришлось проводить мне.

И… я нарвался. Пыль, витающая в воздухе, ящики и койки, валяющиеся вповалку с телами, отсутствие признаков каких-либо эмоций, всё это сыграло со мной дурную шутку. Из-под груды хлама, в которой с трудом можно было угадать бывший деревянный стол, выметнулась рука с зажатым в ней клинком, тут же погрузившая оружие мне прямо в бедро. Нож был размером со старрх, но другой формы, узкий, вытянутый, хищный. Он насквозь пробил мне ногу выше колена и погрузился на одну пятую лезвия во вторую опорную конечность. Выхватив миниатюрные револьверы, как самое быстродоступное оружие, я еще в падении начал разряжать барабаны в окровавленную рожу, высунувшуюся из-под обломков стола. Лицо орка под градом револьверных пуль быстро превратилось в разорванную маску, боец захрипел, затихая. Я же, в падении сорвав слегка раненную ногу с лезвия ножа, отбросил револьверы, выхватывая полуавтоматическое оружие и целясь в пространство уже лежа.

Стрелять было не в кого. Ворвавшиеся в помещение Обальд и Тариус, поводящие по сторонам оружием, стали достаточной причиной, чтобы я отвлекся на рану. Боль резанула по натянутым нервам, я зашипел.

— Плохо всё, — тут же определил опытный агент Кригстана, видя, как из проткнутой штанины обильно капает кровь, — Криггс, у тебя задета артерия! Есть минута или две! Обальд, помогай!

— Сейчас, попробую заклинание лечения, но оно может не успеть помочь, — покачал головой гном в пенсне, — Артерия…

— Начинай! — рыкнул я на него, переворачиваясь на живот и подползая к своему едва сдохшему обидчику.

В моем мире было много шуток и анекдотов, в которых фигурировала легкомысленная фраза: «Нет времени объяснять!». У меня же, по словам Тарраскера и собственным ощущениям, не было времени даже подумать.