— Я заверила мистера Ратлиджа, что ты будешь там. Он был обеспокоен тем, что видение могло нанести тебе серьёзный ущерб, но я сказала ему, что это не так.

— Спасибо, — не имея лучшего ответа, пробормотала София.

— Я действительно очень благодарна ему за помощь, — продолжила Сесси. — Я удивлена, что он не позвонил на следующий день, чтобы справиться о твоём здоровье, но я полагаю, что он очень занятой человек.

— Да, — ответила София. — И я уверена, что он верит в способности доктора Гарланда.

— Разумеется, это так. Может быть, нам стоит устроить званый обед, пригласить его, чтобы сказать спасибо.

— Ты считаешь это разумным, учитывая твое здоровье?

— Я чувствую себя хорошо… Хорошо, я знаю, что нет никакой гарантии, что утром я буду чувствовать себя нормально. Тем не менее, я хочу сделать что-то, чтобы выразить нашу благодарность.

— Я уверена, что он уже знает об этом. Он… он очень щедр. — София покраснела, сама не зная почему. Похвала мистеру Ратлиджу заставила ее почувствовать себя так неловко, словно ему снова пришлось уносить ее из дома, наполненного сборищем друзей хозяйки.

— Если ты так думаешь, — неуверенно согласилась Сесси. Карета остановилась, и они вышли, чтобы их встретили в городском доме Гейтса.

Он был одним из самых больших на Гросвенор-стрит и самым элегантным, благодаря изысканному вкусу Элеоноры Гейтс, что делало ее одной из главных хозяек Лондона. Зеркальные стены маленькой прихожей отбрасывали отражения, как у Олмака в миниатюре, и не давали комнате показаться тесной. София прошла в просторную гостиную слева, где все ковры были убраны, а стулья отодвинуты к застекленным шкафам, чтобы оставить достаточно места для танцев. Хрустальная люстра Элеоноры Гейтс, сделанная по образцу знаменитых люстр актовых залом Бата, излучала теплый золотистый свет, мерцающий по всей комнате. В камине горели поленья, наполняя теплом всю комнату.

— Миссис Уэстлейк! — воскликнула женщина, с которой София уже несколько раз встречалась в компании, а затем комната наполнилась людьми, выкрикивающими приветствия и дружеские вопросы, пока София хотела где-нибудь спрятаться. Они были полны решимости показать ей, что ее ценят, и что никто не думает о ней хуже из-за минутной слабости, и это заставляло ее чувствовать себя более неловко, чем если бы они ничего не говорили. Но она улыбнулась и твердо сказала себе, что сможет хорошо провести время. Через полчаса, когда внимание гостей переключилось на более интересные вещи, она обнаружила, что у нее получалось! Как же сильно эта встреча отличается от встречи в поместье герцогини Ленширской! Она не видела мистера Ратлиджа, не видела никого, чьё присутствие могло бы помешать ей наслаждаться вечером, и напряжение, которое она почувствовала, войдя в дом, начало ослабевать.

— Спасибо, что пришли, я так рада, что вы мои гости! — разглагольствовала Элеонора Гейтс. София отвлеклась от интересного разговора о том, как премьер-министр мог бы решить Римско-католический вопрос, и посмотрела в сторону Элеоноры, но вместо этого обнаружила, что смотрит прямо на мистера Ратлиджа. Его темные глаза были устремлены на нее, выражение его лица было непроницаемым, и она покраснела, но не смогла отвести взгляд.

О чем он думал, глядя на нее? Конечно, не о том, что она проявила слабость и беспомощность, — он был джентльменом. Но он знал, что София никогда не согласится работать с ним, и он, вероятно, думал, что она ненавидит его… Но София не ненавидела его. Да, конечно, она была зла на него, только ей было трудно удержать этот гнев…

— … так давайте начнём! — закончила свою речь Элеонора, и София мгновенно очнулась от оцепенения. О чем она говорила? Что-то по поводу шляпы… О нет, она принесла старую шляпу со смятыми полями, которую никто в здравом смысле не стал бы надевать, вот почему она использовала ее только для того, чтобы хранить бумажки для игр. Это были шарады? Она никак не могла вспомнить. Дафна прошмыгнула мимо нее, сжимая листочек в руке.

— Разве это не забавно? — веселясь, спросила она и снова исчезла, прежде чем София успела ее остановить.

Толпа подтолкнула ее к тому месту, где стояла Элеонора, и она, сунув руку в шляпу, вытащила сложенную бумажку.

«Сейчас играют только женщины», — поняла она и развернула листок, чтобы прочесть написанное на нем изящным почерком «лорд Чамли». Ее удивило, что Элеонора пригласила его, и еще больше удивило, что он принял приглашение. Он не был плохим человеком, но предпочитал азартные игры танцам, выпивку хорошей беседе, и вряд ли он найдет здесь что-то подобное.

— А теперь найдите своих партнёров, леди! — скомандовала Элеонора, и со всех сторон раздалось громкое хихиканье. У Софии пересохло во рту. Партнёров для чего? Вокруг нее женщины подходили к мужчинам и показывали свои бумажки. Что ж. Это был необычный способ выбора партнёров для танцев, но София могла вытерпеть лорда Чамли в течение получаса, а затем перейти к более приятным занятиям.

Лорд Чамли стоял у камина и разговаривал с двумя другими молодыми людьми, которые, как знала София, тоже любили азартные игры. Он был невысок, но хорошо сложен, со светлыми волосами, аккуратно уложенными вокруг лица, и россыпью веснушек на щеках, которые делали его похожим на мальчишку, хотя он был на год или два старше ее. Его сюртук и бриджи до колен были самого лучшего покроя, а шейный платок представлял собой накрахмаленный галстук, который неестественно высоко поднимал подбородок, придавая ему пренебрежительный вид. София с трудом сдержала улыбку, увидев, что брелок для его часов почти такой же, как у лорда Эндикотта. Он был самовлюблённым, но безобидным.

Она подошла к нему и протянула листок.