— Э, вы знаете? — сказала София. Ощущение нереальности происходящего грозило полностью уничтожить ее. Мистер Ратлидж не мог поверить ей сейчас, как и во все времена.

— Газета, — сказал он, делая вид, что протягивает ей газету, но тут же убрал ее, прежде чем она успела принять ее. — Пожалуй, вам лучше не читать сегодняшнюю историю. Она несколько длиннее первой и содержит заверения лорда Эндикотта, что он прощает вам вашу «ошибку», таким образом, чтобы ваша вина казалась более очевидной.

— Тогда я все еще не понимаю, — сказала София, — почему вы не верите в эту историю, когда она так убедительна.

— Потому что я знаю вас, миссис Уэстлейк, — ответил мистер Ратлидж. Его низкий голос был почти грохотом. — Вы не способны использовать свое зрение, чтобы причинить кому-то умышленный вред, не говоря уже о том, кто был вам практически незнаком, когда вы выдвинули это обвинение. Я же сказал вам, что, по-моему, вы просто ошиблись. — Он глубоко вздохнул. — Я ошибся. Ошибки быть не могло. Эндикотт сумел скрыть свое преступление, а затем, похоже, получил огромное удовольствие, мучая вас в отместку за то, что вы посмели помешать его плану. И мне следовало бы приложить больше усилий, чтобы исследовать ваше утверждение, прежде чем просто согласиться с преобладающим мнением.

София поняла, что у нее отвисла челюсть.

— Но… почему именно сейчас?

— Я же говорил вам. Газета. Эндикотт был единственным человеком, который раскрыл бы эту историю, не называя своего имени. Не было никакого смысла делать это сейчас, когда прошло уже несколько месяцев, и он объявил, что почти помолвлен с вами. Я так понимаю, это вы приложили его имя к этому фарсу?

— Леди Дафна.

Он рассмеялся.

— Это имеет еще больший смысл. Я думаю, Военное министерство понятия не имеет, во что они ввязываются. Более трезво, — сказал он, — то, что он раскрыл эту историю таким образом, заставило меня поверить, что я должен изучить вашу предполагаемую ошибку более внимательно. Честно говоря, я был потрясен тем, как бессистемно было проведено это расследование. Похоже, никто и не подумал установить, была ли смерть мистера Тейта подозрительной. У вас есть основания подать в суд на Военное министерство за клевету, если хотите.

— Но ведь прошел всего один день. Вы не могли бы узнать все это за такое короткое время.

Он отвернулся от нее.

— По правде говоря, я занимаюсь этим вопросом с тех пор, как вы обвинили меня в том, что я на самом деле не ваш друг. Ваши слова заставили меня устыдиться. Мне следовало быть о вас лучшего мнения, и я приношу свои извинения.

Как будто она несла на себе груз кирпичей, которые один за другим поднимались и исчезали в небе.

— Спасибо, — сказала она, чувствуя необъяснимую робость. Он снова повернулся к ней и улыбнулся. Это заставило большую часть ее груза улететь.

— Спасибо, что не выгнали меня сразу, — сказал он. — Я бы это понял, но я предпочитаю иметь возможность все исправить между нами.

— Я тоже, — сказала София и протянула руку, чтобы пожать ему руку. Его пожатие было сильным, но нежным, и это успокоило ее так же, как и его улыбка.

— Во всяком случае, — сказал он, отпуская ее руку, — я не стану оскорблять вас, возобновляя свое предложение о приеме на работу…

— Мне нужна ваша помощь, мистер Ратлидж, — сказала София. — Я хочу найти печатный станок, и мой сон говорит мне, что если мы поймаем человека, который им управляет, он поможет нам осудить лорда Эндикотта.

Он моргнул от ее резкости, потом рассмеялся.