Вид у нее был кроткий, а в глазах была печаль.
– Тебе что-то нужно? – строго спросила настоятельница.
Мария от волнения начала кусать губы. Руки не слушались ее. Она даже сжала кулачки, чтобы успокоиться.
– Матушка настоятельница, я пришла к вам по поводу сестры Кизито.
Франческа не отрывалась от бумаг, делая вид, что этот вопрос ее волнует меньше всего. Мария продолжила:
– Мы пичкаем ее лекарствами, но от этого становится только хуже. Нужно дать ей еще один шанс. Не надо держать ее взаперти. Пусть общается с сестрами, ходит на молитву, гуляет. Я уверена, что она раскаивается в том, что ослушалась вас…
При последних словах настоятельница подняла голову и прищурила глаза. Она сосредоточенно смотрела на молодую монахиню и молчала. От затяжной паузы у Марии по спине пробежал холодок.
– Думаешь, она больше ничего не выкинет? – в голосе Франчески прозвучала искренняя заинтересованность, и это подкупило Марию.
– Ее больше не мучают кошмары по ночам, – с жаром заговорила девушка, – она ведет себя спокойно. Я уверена, Виктория быстрей пойдет на поправку, если начнет жить полноценной монастырской жизнью. Нужно ей помочь! Она похудела, от таблеток ее тошнит…
Франческа встала из-за стола и прошлась по комнате, обдумывая, что ответить. Ее обуревали противоречивые чувства. Она подошла к окну и взглянула на площадь с фонтаном. Франческа вспомнила, что в монастырь они с Викторией попали в одно и то же время. Кизито росла на ее глазах, и, быть может, именно поэтому она возлагала большие надежды на эту девушку. Настоятельница прочила ее на свое место, а тут вдруг случилось несчастье. Разве она может доверить управление монастырем душевнобольной женщине? Франческа испытывала угрызения совести из-за того, что не уберегла свое любимое чадо. И сейчас ей больше всего хотелось, чтобы все стало по-прежнему. Может, Мария и права, монастырская жизнь должна благостно подействовать на Кизито. Эта мысль давала надежду, и Франческа сказала:
– Виктории нужно поскорей вернуться в привычное лоно монастырской жизни. Я надеюсь, что Господь помилует ее душу, и приступы безумия, которые мы наблюдали раньше, не повторятся. Надеюсь, ты и дальше будешь помогать ей…
Мария не поверила своим ушам. Она радостно воскликнула:
– Будь благословен этот день!
Франческа обернулась и увидела выражение счастья на лице Марии.
– Твоя поддержка поможет ей стать прежней Викторией Кизито.
– Я готова! – воодушевленно ответила Мария и впервые увидела улыбку строгой Франчески.
– Надеюсь, у тебя все получится! Ступай!
Мария поклонилась и вышла из кабинета. Монахиня была немало удивлена таким неожиданным ходом событий. Она уже приготовилась к пылкой речи в защиту Кизито, но ничего этого не понадобилось. К ее изумлению, настоятельница приняла ее предложение с одобрением. Так что теперь Викторию больше не нужно пичкать антидепрессантами. Свежий воздух и общение – вот что поможет ей скорей пойти на поправку. Мария свернула в коридор и ускорила шаг. Ей не терпелось обрадовать Викторию.
Ветер играл белыми шторами. Они плавно колыхались, впуская в комнату солнечных зайчиков. Саша всякий раз морщился, когда лучик попадал на лицо. Эта игра продолжалась довольно долго. Наконец где-то неподалеку послышался звон колокола, и он открыл глаза. Лена мирно спала рядом. Похоже, этот перезвон вовсе не тревожил ее сон. Саша осторожно встал с кровати, стараясь не разбудить жену, и подошел к приоткрытому окну. Ночной перелет из Москвы прошел тяжело. В апартаменты на окраине Рима они приехали в три утра. Сразу легли спать. И вот на тебе: колокольный звон ранним утром. Откуда?
Вид из окна открывался живописный: внизу за оградой был разбит красивый садик. Рядом петлял небольшой ручей. За железным забором росли деревья, а прямо за ними виднелись массивные стены какого-то замка, обнесенного высокой стеной. Оттуда и доносился колокольный звон.