Я смутилась. Стало немного неловко. Неужели он в самом деле не хотел подсматривать мои мысли, но воспринял мой ментальный крик как логичное обращение к нему? Звучит правдоподобно. По крайней мере, я действительно направила свои мысли по отношению к нему.

Пугало теперь другое. Если я не умею направлять свой мысленный голос — а я всё-таки не умею! — то как вообще быть? Ведь так меня могут услышать и дети, если мне доведется вести занятия. Уж кого-кого, а учеников в собственные мысли и творившуюся в них неразбериху я посвящать точно не собиралась, оно им не надо.

— Скажи, Алессандро, — я постаралась осторожнее подобрать слова, чтобы выразить свои чувства, — это каждый, у кого есть магический дар, может так просто, даже по случайности проникнуть ко мне в голову? И я совершенно ничего не смогу с этим сделать? Я даже не ощутила твоё вмешательство…

— Нет. Только я.

Я заморгала.

— Как так?..

— Понимаешь ли, — он поморщился, — я привел тебя в этот мир, потому мы связаны теснее, чем другие. И у меня сильный ментальный дар, потому я могу улавливать направление твоих мыслей. И слышать их, когда ты швыряешь ими в меня, как камнями. Обычно, чтобы взломать сознание человека, необходимо приложить немало сил. Это сопровождается не только большими ментальными усилиями, а и болью, причем и для атакующего, и для подверженного атаке. И всегда можно выставить защиту, если ощущаешь недомогание. Некоторые маги — могущественные менталисты, и они способны обмениваться мыслями друг с другом, если желают установить контакт. Ну, или могут настроиться на кого-то не обладающего подобным даром. Кого-то одного.

— И ты настроен на меня?

— Да. Но если тебя это успокоит, это дарит тебе защиту от ментального влияния других. Маги с подобной силой часто выполняют настройку на важного им, близкого человека, — Алессандро взял меня за руку, а я, совершенно растерянная, даже не решилась её убрать. — Я всё ещё могу, впрочем, общаться с другими магами, имеющими схожий дар. Например, с лордом Теодоро. Он настроен на свою жену, к слову.

Это меня несколько смутило. Я вновь посмотрела на пальцы Алессандро, сжимающие мою ладонь, и почувствовала, что краснею пуще прежнего.

— Но я-то тебе не жена, — отметила я. — Потому нет никакой логики в том, что ты… Настроен на меня. Это можно как-то отменить?

— Я настроен на тебя, потому что провел тебя в наш мир и у нас контракт, — терпеливо пояснил мужчина. — И да, отменить эту связь возможно, и это не так сложно сделать, но я не стану.

— Почему? — удивилась я. — Тебе ведь самому должно быть не слишком… Удобно.

— Быть может, — легко подтвердил Алессандро. — Но мне нравятся твои мысли.

— Так ты слышишь их все?! — ужаснулась я.

Как мне в таком случае выбраться отсюда?!

— Отсюда тебе не выбраться никак, и брось эти дурацкие планы о побеге, — серьезно ответил он. — Но я слышу не всё, об этом можешь не переживать. Только когда ты швыряешь в меня своими мыслями, как оружием. Вот тогда да. Тогда слышу. Но у мысленного потока есть не только явное, выраженное словами. Есть… Это как парфюм. Легкие следы аромата. Мне, можешь считать, нравится аромат твоих мыслей. Но я постараюсь не ловить смысловой поток, ну, и ты можешь научиться блокировать его, чтобы мы могли общаться, только когда оба того желаем. Всё-таки, я не собираюсь принуждать тебя к мыслительному контакту, это было бы очень жестоко.

Я рассеянно кивнула и подняла на мужчину растерянный взгляд. Замерла, до конца не понимая, что должна сделать…

Алессандро же, кажется, имел очень четкий план действий. Потому что он внезапно наклонился ко мне и нежно поцеловал в губы.

В первые секунды я замерла, невольно поддаваясь поцелую. Почувствовала, как в меня перетекает что-то горячее, да что там — жгучее, словно раскаленная лава… А потом, опомнившись, отпрянула и изо всех сил ударила Алессандро по лицу.