— Секретного рукопожатия? — предположила я.
— Или теста, который обязательно надо пройти. Пока ты не делаешь постоянные отсылки к этим книгам, никто не захочет тебя по-настоящему узнать.
— Казалось бы,
— Да! — воскликнула она. — Петь вместе «Кумбайя» и все такое.
— Ага-ага, «почувствуй ритм, сверни косячок».
— Ха-ха. Но нет. Тут совсем не как в Нью-Джерси. Когда мы с Виктором переехали в Саммит, весь район пришел познакомиться. Нам принесли столько комнатных растений и пирогов, что мы не знали, куда их девать. Здесь все совершенно иначе. Я даже своих соседей не знаю.
— Наверное, слишком заняты детоксом и заглядыванием друг другу в третий глаз. Вы тут давно живете?
— Мы переехали сюда насовсем, кажется… Год назад? У Виктора в компании была реструктуризация. Я и подумать не могла, что в Вудстоке все будет как в подростковой драме восьмидесятых.
— Типа фильмов Джона Хьюза?[8]
— Да! В детстве думаешь, что все ярлыки испарятся, когда станешь взрослым.
Я догадалась, что она имеет в виду, но все же спросила:
— Ярлыки?
— Ну, признаков, по которым мы категоризируем людей… «Крутой», «не крутой». — В этот момент Мелани показалась по-настоящему уязвимой. — А когда заводишь детей, это снова всплывает.
— И кого в Вудстоке можно назвать крутым?
— Ой, знаешь… Модных фотографов. Режиссеров. Нескольких жен известных музыкантов. Их дети ходят в ту же частную школу, что и Габриэлла. Но не горят желанием знакомиться ни с ней, ни со мной.
Я сочувственно посмотрела на нее, как бы говоря:
— У нас в Катскилле тоже встречаются провинциальные замашки. Кошмар. Я не понимаю женщин, которые сторонятся новых людей, не приемлют новые идеи.
Крупинка соли с бокала прилипла к ее блеску для губ.
— Любопытство, — произнесла она. — Вот что делает нас молодыми.
— Согласна. Когда я была маленькой девочкой, папа всегда говорил мне: «Трейси, чтобы увидеть что-то новое, не надо никуда ехать. Каждый человек — это своего рода путешествие. Относись к любому, кого ты встречаешь, как к новому приключению».