— Конечно, на противоположный, — подтвердил мой мучитель. — На этом берегу того, что нам нужно, нет. Точнее, есть, но далеко… Километра три вниз по течению. Проще перемахнуть здесь, чем шагать по невидимым тропинкам.
— Тише! — я вдруг схватил его за руку. — Смотрите! Там кто-то есть.
На том берегу, аккурат напротив нас зажглись два огонька. Горели они ровно, без бликов — электрические. Завидев их, Евгений, не задумываясь, толкнул меня в снег и прошипел:
— Ложитесь!
И сам тут же распластался на белом. Я, хоть и устоял на ногах после первого толчка, поспешил последовать его примеру.
— Кто это? Вы их знаете?
— Тсс… Звук над водой далеко идет.
— Сейчас зима, — наставительно напомнил я. — Вода подо льдом. Но все равно резон в ваших словах есть.
— Вот и слушайтесь меня, если резон есть, — голос учителя тут же сменился: стал жестче, грубее. — Нет, я их не знаю. Но, возможно, они именно те, кто нам нужен. Хотя сейчас это не важно.
— Почему это?
— Да потому что мне снег в ухо попал!
— И что? — не понял я.
— Да ничего. Ненавижу снег в ушах!
— Сочувствую…
— Уфф… вытащил. Так хорошо… Вы не представляете, какая это мука. Ладно, вернемся к делу. Вы когда-нибудь слышали о младовских пещерах?
— Нет, — честно признался я.
— Так слушайте, — Евгений повернулся на бок и подпер щеку рукой, словно участвовал в задушевной беседе, а не лежал в сугробе, скрываясь от неизвестных людей. Про свое ухо он, похоже, уже забыл. — Волжские берега в этих местах изобилуют известняком и различными его производными: я не силен в химии, но знаю, что встречается даже мрамор. Так уж вышло, что на протяжении многих тысячелетий Волга вымывала все эти залежи на поверхность, пока не обнажился исходный слой. А с начала восемнадцатого века здесь начались активные разработки камня — масштабное градостроительство петровских, а позже и екатерининских времен способствовало. Добыча шла на протяжении двухсот лет и прекратилась только после революции. Весь берег под нами — а также на много километров вниз по течению — испещрен шахтами и штольнями. Встречаются и естественные, но большинство рукотворного происхождения. Некоторые из них достигают в глубину сотен метров. Многие до сих пор не исследованы: затоплены речной водой, либо до сих пор не открыты. Настоящий лабиринт.
— Как в «Томе Сойере»? — восхитился я. — Целая сеть из пещер и гротов, где можно плутать сутками?
— Да… — замялся Евгений. — Может быть… Не помню… Дело не в этом! У меня появилась информация, что у громобоев в одной из таких пещер есть что-то вроде склада или штаба. Якобы молодое пополнение собирается там и обсуждает насущные дела. Там же устроено хранилище для оружия и ценностей. Похищенных ценностей, которые по тем или иным причинам не были превращены в деньги. Мол, такой «романтикой» они сразу двух зайцев убивают: и молодежь завлекают необычным образом, и свой материальный капитал в безопасности держат. Я решил выяснить, так ли это на самом деле или нет.
— Штаб-квартира в пещере? — я приподнял голову над снежным покровом: светящиеся пятна удалялись. — Для двадцать первого столетия звучит довольно дико. И вправду марктвеновщина какая-то. Да и риск большой. Если бы молодые люди толпами шастали по берегу реки, да еще и в строго определенном месте, это не осталось бы незамеченным.