— Серьёзно? Ты сейчас это серьёзно? — Я так разволновался, что сам того не замечая, сорвал травинку и принялся ее методично накручивать на палец. — В десяти мирах Веера ни один маг не способен на это. Вообще ни один. Огня у нас навалом. Вон, возьми, к примеру, боевых магов. Там этого огня просто до чертиков. Или вода… Ушастые обожают все такое. Водичка, дождик, живые лианы, способные убивать. Да чего я тебе все это рассказываю! Сама знаешь. Но ходить в сон… Проникать в сновидения…

— Слушай, я не понимаю, чего ты так разошёлся. — Смерть небрежно повела плечом. — Ну, ходят и ходят. Что в этом необычного?

Я с подозрением уставился на Госпожу. Либо она сейчас упорно косит под дурочку, либо хочет в очередной раз сделать дурака из меня. Поэтому активно убежает, что артефакт Дома Черной Луны не несет в себе никакой реальной мощи. Да конечно!

Сон… Состояние, в котором падают все барьеры и стираются все границы. Это доступ к подсознанию любого человека. Это возможность заложить ему определённый приказ, который, проснувшись, человек примет за свое решение. Это… Великая тьма! Это полная власть над тем, к кому ты проник в сновидение. Да, время ограничено. То есть в любой момент ты артефакт не используешь. Но с другой стороны, ради такого можно подождать, пока человек заснет. Или… Или можно, к примеру, сделать так, чтоб он заснул…

И Смерть, Высшая, которой много тысяч лет, хочет сейчас убедить меня в том, что этот артефакт — полная ерунда. Ну, хорошо…Я покосился на Валькирию, однако развивать тему дальше не стал. А вот для себя сделал отметочку. Мне нужен артефакт Дома Черной Луны. По-любому нужен. Заполучив его, я смогу влезть во все остальные Дома. Вернее, в башку каждого Старейшины. Мне очень, очень интересно, почему до сих пор этого не сделал мой папаша. Или его папаша. Неужели никому из них не приходило в голову, какая власть попала к ним в руки.

— Роберт, не ищи темную кошку в черной комнате, ее там нет. — Заявила вдруг Смерть многозначительно.

Вообще, конечно, разговор наш со стороны, наверное, напоминал нечто странное и для несведущего человека, окажись он рядом, походил бы на бред. К счастью, рядом никого не было. Хоть сведущих, хоть несведущих. Кроме Борьки. А Борьку и человеком-то назвать сейчас сложно.

Он теперь исправно, будто привязанный, таскался за мной, что, в принципе всяко лучше, чем без меня. Чисто теоретически, Борис являлся моим слугой и телохранителем, но тут в большей мере охранял я. Окружающих от Борьки.

Так-то после смерти парнем он стал покладистым, называл меня исключительно хозяином или господином, чем сильно нервировал Смерть, но при этом оказался чрезмерно любопытным. При каждой удобной и не очень возможности Борька пытался познавать новое. Как правило, «новым» оказывались либо детишки, которых в школе полным-полно, либо различные предметы, по закону подлости принадлежащие наставникам.

По крайней мере, мое сегодняшнее утро в статусе здорового человека, началось именно с Борькиных экспериментов. Произошло это буквально часов в семь утра.

— Помогите…

Я открыл глаза, посмотрел в сторону, откуда раздавался писк. Иначе и не назовешь. Там стоял Ванька с бледным лицом. Рядом с Ванькой стоял Борька. Борька тоже выглядел бледновато, но ему простительно, он только вчера помер.

Борис держал пацана за руку и активно ее… нюхал, попутно пытаясь попробовать на вкус. Судя по недовольной физиономии, Борьке не очень хотелось грызть чью-то конечность, однако, забота о хозяине обязывает. Он подобным образом, на самом деле, пытался понять, что за человек приперся.

Практически такой же момент вчера вечером чуть не приключился с наставником Леонидом, когда тот из помывочной провожал меня обратно в барак. Борис, топавший следом, вдруг резко ухватил наставника за руку, оскалился, но укусить не успел.

— Стоять! Фу! — Гаркнул я на него с такой злостью, что после моего крика, на всякий случай, замерли и сам Борис, и наставник, и даже двое парней, проходящих в этот момент мимо. Судя по форме, кадеты старших курсов.

— Чего это он? — Спросил обалдевший Леонид. Смотрел он при этом на Бориса, который, к счастью, уже отцепился от его руки.

Ну… Я, конечно, знал ответ на данный вопрос. Подобное поведение свойственно мертвякам. Они таким образом определяют настоящий настрой или намерения живых. Если человек зол, раздражён, планирует совершить нечто плохое, в его теле выделяются одни ферменты. Если же человек счастлив и доволен, то другие. Получается, некоторые классические повадки мертвяков все же у Борьки имеются.

Вот только сказать такое наставнику я, естественно, не мог.

— Борис, он… немного странный…

— Странный? — Переспросил Леонид, сделав акцент на слове. А потом добавил. — Впрочем, я не удивлен. Вы с ним очевидно нашли друг друга…