Рейн бросилась к нему. По сравнению с тяжелой поступью Квента ее походка казалась летящей и воздушной. А Квент всегда шагал размеренно, да и вообще он все делал по расчету, словно у него было продумано каждое движение.
Кортни встала и медленно пошла за Рейн, внимательно разглядывая Квента. На круглом лице красовалась аккуратно подстриженная бородка. Кажется, называется эспаньолка, вспомнила Кортни. А еще он вставил ярко-зеленые контактные линзы. Прошлый раз были голубые. Из-за цветных линз его глаза сияли, словно лампочки, особенно когда он смотрел по сторонам, обшаривая взглядом торговый центр, как будто искал совсем не Рейн и Кортни, а кого-то еще.
Рейн бросилась ему на шею и наградила долгим поцелуем взасос. Квент ответил на поцелуй, но продолжал оглядываться по сторонам.
– Привет, конфетка! – поздоровался он с Кортни, которая терпеть не могла, когда ее так называют.
– Здравствуй, Квентон, – ответила она, поскольку знала, что его бесит полное имя.
– Милый, мы с голоду помираем! – погладив парня по щеке, проворковала Рейн, а потом показала на отделанный бамбуком вход в ресторанчик «Йоки». – Как насчет суши?
– Есть место получше, – покачал головой Квент, окинув ресторан быстрым взглядом.
Они последовали за ним в восточное крыло торгового центра. Всю дорогу он озирался, ища что-то или кого-то своими неестественно зелеными глазами. Кортни следила за ним, чувствуя: здесь что-то не так. Если бы не Рейн, она бы никогда с ним не пошла, но ведь это ее лучшая подруга, что уж тут поделаешь…
Глава 16
Страйкер вошел в учительскую. Там было прохладно и висел застарелый запах жженого кофе. Окно в дальнем углу было распахнуто, и сначала Страйкер подумал, что кому-то удалось спастись таким образом.
От окна потянуло холодом, и у детектива забегали мурашки по коже. Он протянул руку, чтобы прикрыть за собой дверь, но та хлопнула от сквозняка – звук вышел резкий и внезапный, детектив вздрогнул, а вот Меган Линг даже не обернулась. Слегка раскачиваясь, она стояла у окна и смотрела на улицу, а ледяной ветер трепал ее бордовую школьную форму. Единственным атрибутом грядущего Хеллоуина была сережка в ее левом ухе – тыква с жестокой ухмылкой. В правом ухе сережки не было – наверно, потерялась в суматохе.
– Привет, Меган, – тихо сказал Страйкер, подходя ближе и разглядывая крошечные капли крови на ее белой блузке.
В ответ – тишина. Девочка была не в себе. Страйкер подошел еще ближе – медленно, осторожно, чтобы, не дай бог, не напугать. Когда их разделяло шагов десять, он остановился и выглянул в окно, пытаясь понять, на что смотрит Меган.
Окно выходило на школьный двор и главную улицу. Там было настоящее столпотворение: «скорая помощь», пожарные, полицейские. Сирены мигали в полупрозрачном тумане, окрашивая его в синие и красные тона. Весь двор был перегорожен желтой лентой – как будто желтые знамена на карнавале в Керрисдейл-виллидж.
Страйкер подошел к окну, опустил жалюзи, превратив окно в белый квадрат, и снова обратился к девочке.
– Меган? Меган! – повторил он, касаясь ее плеча.
Девочка заморгала и медленно кивнула с отсутствующим видом, словно мысли ее были очень далеко.
– Мой отец погиб в прошлом году… в автокатастрофе на Найт-стрит, – наконец заговорила она тихим хриплым голосом. – Было столько крови… Там, в машине. Столько крови…
– Мне очень жаль…
Меган замолчала и отвернулась к окну, как будто могла видеть сквозь белую ткань. Страйкер ласково взял ее под руку, отвел от окна и усадил в кресло около журнального столика. Она послушно села, сложила руки на коленях и опустила глаза, словно застенчивая японская школьница, приехавшая сюда по обмену, а не канадская девочка, родившаяся в Ванкувере. На симпатичном личике не отражалось ровным счетом ничего, как будто кто-то нажал кнопку «выкл.».