Прошагав под внимательными взглядами охранников через створку детектора металла, Гаенко вышел в коридор и направился к самой дальней двери. Есть места в России, которые всегда успевают за западными веяниями. Это банки. И политика русских банкиров такова, что ныне банки в стране, занимающей сорок девятое место по уровню развития и доходам на душу населения, являются образцами для подражания тем, кто находится в первой тройке рейтинга. Мраморные стены, гранитный пол, мозаичные потолки – так в США, например, не все храмы украшены. Стекла – пуленепробиваемые, система безопасности – понадежнее, чем на машине Игоря Викторовича, и за каждым таким стеклом лицо, никогда не перестающее улыбаться. Есть должности, при которых постоянное наличие улыбки на лице обязательно, как прокладка на каждый день. Хозяйки этих улыбок их уже просто не замечают. Хоть прыгай вприсядку, хоть наклоняйся – улыбка не стряхивается. Стюардессы, те тоже всегда улыбаются, но эти улыбки больше похожи на послеоперационный незаживший шов. Резиновые. Возьми пальцами за щеки, сведи пальцы – улыбка исчезнет. Отпусти – щеки снова расползутся.
Дело в заработной плате. В некоторых банках девушки постоянно улыбаются от души, даже когда от них это не требуется. В месяц они получают, как весь экипаж воздушного судна вместе с первым пилотом и штурманом.
А здесь все улыбаются. Один Игорь Викторович никак не может выдавить хоть какое-то подобие жизнелюбия. Дойдя до дубовой двери с золоченой табличкой «Управляющий» и золотым же позументом по косяку, он нажимает на звонок.
Его, конечно, впускают. Во-первых, человек он здесь привычный, во-вторых, все равно до главного в этом заведении ему еще надо добраться. Сначала его встретят двое, они проверят документы и вновь проверят на наличие железа на теле. Теперь уже не рамкой, а ручным металлоискателем. Пропустят, и еще один рубеж обороны – приемная. Там сидит секретарша управляющего. Она единственная, кто не улыбается. Пиджак у нее распахнут, а за поясом рукоятка «ПСМ». На шпильках и в мини она никогда не ходит, все больше в туфлях на плоской подошве и в брюках. Кофе она не занимается, для этого есть секретутка с намазанными, как вареники клубничным вареньем, губами.
Эта неулыбчивая секретарша с пистолетом в миниатюрной кобуре за поясом – последний блокпост перед главным лицом в банке. Если ей человек не понравится, она тут же нажмет на кнопку крошечного пульта в кармане, в два раза меньшем, чем пульт Игоря Викторовича от «Вольво», и снова появятся двое из передней. Они возьмут посетителя за локотки и выведут вон. Могут даже объяснить по пути к выходу на улицу, чтобы тот здесь больше не появлялся.
Такая вот суровая жизнь за несколькими рубежами обороны у управляющего банком.
Но Гаенко пропускают везде. Есть указание: пропускать, предварительно выполнив с ним все мероприятия по линии СБ.
Секретарша, узнав Гаенко и прекрасно зная, что тот уже дважды проверен, все равно ощупывает всю одежду управляющего казино взглядом. И взгляд этот так проникающ и чувствителен, что в тот момент, когда он скользит по брючным карманам Игоря Викторовича, тот чувствует легкую эрекцию.
– Какими судьбами, Игорь Викторович? – приветствует один управляющий другого, и чувствуется в этом голосе некое понимание и близость. Не душевная, конечно, боже упаси, – деловая.
– Те четыре миллиона, которые я просил перевести, – напоминает Гаенко.
– Те четыре, что без четырех тысяч и двухсот долларов? – уточняет хозяин просторного, пахнущего ванилью кабинета.
– Я хотел бы, чтобы три с половиной были переведены на другой счет.
– Да нет проблем, – удивляется банкир. – Неужели вы видите проблему настолько серьезной, что даже не решились распорядиться об этом по телефону? Игорь Викторович, мы слуги народа. Ваше желание для нас – руководство к действию. Впрочем, перейдем сразу к делу. Я лично распоряжусь.
Гаенко провел руками по волосам и чуть потемнел лицом.
– Три миллиона и пятьсот тысяч долларов. Вот номер счета и реквизиты банка. – Он переложил бумажку из кармана пиджака на стол и просяще посмотрел на хозяина кабинета. – Он в Австрии. Я могу рассчитывать, что деньги будут переведены завтра?
– Конечно. – Банкир смахнул бумажку в ящик стола и поправил лацканы сбившегося пиджака. – У вас проблемы? Впрочем, это не мое дело. Был снова рад иметь с вами дело. О деньгах не беспокойтесь. Да, чуть не забыл. Вклад на предъявителя?
– Там указано. – И Гаенко показал глазами на столешницу, под которой скрывался ящик с бумажкой.
– Два с половиной процента за услуги банка, – быстро подсчитал на калькуляторе часов банкир, – это… Восемьдесят семь тысяч пятьсот долларов. С какой суммы прикажете забрать?
– С оставшейся здесь, – дернул щекой Гаенко и поспешил откланяться.
Усевшись в машину, управляющий казино включил зажигание и выехал на Мясницкую. Вот он, сорок седьмой дом. Аппарат Уполномоченного по правам человека в России. После банка прямо-таки хочется зайти и излить душу. Такого чудовищного нарушения прав Гаенко, сколько жил на свете, не встречал.