– Хорошо. Я вас понял, – торопливо, стараясь дать понять начальнику, что разговаривает по служебной необходимости, сказал зам. – Если будет нужно, я на вас выйду. – Упрятав телефон на место, виновато покосился на генерала. – Извините…

– Полянский когда выходил на связь?

– Только что, – сразу ответил заместитель и распахнул папку, от которой Чубасов сразу отвел взгляд.

Нет, в семидесятые и даже в восьмидесятые в Москве работать было проще. Прокуратура, КГБ и МВД и тогда пытались тянуть одеяло каждый на себя, но в условиях отсутствия развитой демократии это выглядело прилично и не вызывало таких противоборств. Менты валили «гэбистов», «гэбисты» – «важняков», а последние сажали первых и тогда, но над всеми стояла одна большая сила, и все выглядело организованно и, казалось, даже по плану. Сейчас понять что-либо трудно, в структурах работают дикие люди, в судах сидят недоумки и политические проститутки. Раньше был народный суд, и народ там работал, нужно сказать, еще тот. Все по путевкам от партийных организаций. Сейчас судей набирают по объявлениям в газетах, фильтруют через купленные квалификационные коллегии и в итоге усаживают в кресла задницами, которые годны только для придавливания тюремной шконки. То же самое происходит в прокуратуре и милиции. ФСБ – тема особая и нынче неприкосновенная. Кого и зачем туда набирают, не для каждого ума дело. И чем они занимаются, тоже никого не касается. И с кем они этим занимаются, также тайна за семью печатями, однако, когда кого-то из них находят с дырой в голове, все сразу едут к Чубасову, словно это он виновен в том, что убийца до сих пор не задержан и не предан суду.

– И что говорит Полянский? – спросил генерал и тут же подумал: «Нет, еще десяток лет назад не нужно было внедрять в бригаду следователей Генпрокуратуры людей, чтобы те помогали начальникам ГУВД не увольняться на пенсию раньше срока…»

– Разговор мой с ним записан. Прослушайте прямо через диктофон.

«…– Где вы сейчас, Полянский?

– Кряжин деморализован смертью Гринева. После того как мы посетили квартиру Гаенко и Постникова была задержана, следователь некоторое время водил по городу «Вольво» с подозреваемым, но потом велел группе наблюдения ФСБ машину отпустить. Последний принцип поиска управляющего он не реализовал, и сейчас мы все находимся в Генпрокуратуре.

– Что он намерен предпринять?

– Он послал Сидельникова за чаем и сдобой. Мне кажется, он не знает, что делать.

– Откуда звонишь?

– Из его кабинета. Оп… Кто-то идет. Я отключаюсь…»

Чубасов велел прокрутить еще раз.

Закурил, пострелял глазами, словно видел только что нечто знакомое, а теперь потерял.

– Ну-ка, еще раз.

Шульгин готов был включать и выключать диктофон до поздней ночи. Главное случилось – Чубасов теперь сделает все возможное для того, чтобы прикрыть действия своего заместителя во время встречи со своим же опером. А значит, он на верном пути.

«…– Что он намерен предпринять?

– Он послал Сидельникова за…»

– Стоп! – Палец генерала вонзился в воздух в направлении диктофона.

Шульгин послушно и быстро нажал на кнопку.