77

Старший таможенный чиновник Эмиль Жалон из Департамента государственных таможен и иммиграции приехал к своему офису на Ке-Даренс рано и в расстроенных чувствах. Было немногим больше восьми часов утра, и солнце уже припекало. В теплой, тикающей тишине он сидел за рулем и боролся с желанием развернуть машину, поехать домой и сказаться больным. Однако Жалон понимал, что не может это сделать. Плохо, конечно, но если смалодушничать сейчас, в последний момент, то, он знал, придется платить цену намного выше, чем та, что уже предложена. Подведи их, откажись делать, что они хотят, и, у Жалона не оставалось сомнений, они придут по его душу. Завтра. Послезавтра. Даже через год. Но обязательно придут.

Конечно, ему следовало знать с самого начала, что это крючок. Клуб, мальчик, квартира, легкость, с какой все произошло. Через сорок минут после первого глотка фруктовой колы парень уже вставлял ключ в замок и приглашал его в очень неплохую комнату с одной кроватью, окна которой выходили на ступени вокзала Гар-Сен-Шарль. Пять сотен франков за самое лучшее индивидуальное обслуживание, какое он мог припомнить. Всего пять! Мальчик, похоже, был новеньким в городе, решил Жалон, направляясь домой к жене и детям.

Спустя три дня видеозапись с их шалостями в толстом коричневом конверте появилась на переднем сиденье его машины. В записке, приклеенной скотчем к конверту, был указан лишь местный телефонный номер. Просмотрев вечером запись, Жалон снял трубку и дрожащей рукой набрал номер.

Голос на другом конце линии был спокойным и сочувственным. Человеку, поднявшему трубку, не было нужды спрашивать, кто звонит. Им нужно проделать небольшую работу, сообщил голос, и если он сделает так, как ему скажут, оригинал пленки, на которой записаны его неосторожные действия, будет уничтожен. В противном случае...

Жалон и так знал о последствиях. Пусть лучше опасная пленка будет уничтожена, чем окажется на столе у босса. Или, не дай Бог, в почте жены.

Поднявшись в офис — вентиляторы под потолком медленно крутились, из пыльных окон в металлических рамах открывался вид на исчерканный стальными тросами причал и облезлую громадину японского танкера, — Жалон стал изучать график движения, висящий позади стола сержанта Дюпуи. Он нашел что искал и пролистнул три странички, относящиеся к торговому судну «Аврора», как делал каждое утро после получения видеозаписи.

Спущено на воду в 1976 году. Зарегистрировано в Сенегале, восемнадцать тысяч тонн.

Нынешние владельцы: «Баске-Маритим».

Капитан: Франсуа Малле. Трое остальных — офицеры, все французы. Смешанная команда из азиатов.

Три носовых трюма. Три кормовых трюма.

Направляется из Венесуэлы, Суринама, Кайенны во Французской Гвиане в Аккру и Марсель.

Смешанный груз из резины, каолина, леса, какао и арахиса. И было что-то еще, за чем Жалона просят присмотреть. Если пункт отправления судна находится в Южной Америке, нетрудно догадаться, что это может быть за груз.

Жалон отметил также то обстоятельство, что «Аврора» по прибытии по плану встает на ремонт, и раздумывал, спрятана контрабанда, которую она наверняка везет, среди груза или же где-то в надстройках. Контрабанду, спрятанную в конструкциях судна для того, чтобы изъять ее во время ремонта, полиции обнаружить труднее, чем в грузе. Но, учитывая, что голос в трубке приказал ему контролировать разгрузку и лично обеспечить таможенную очистку, Жалон предположил, что наркотики, а речь, конечно же, идет о них, являются частью товара, который вскоре будет выгружен на его причале. После таможенной очистки морской перевозчик может со спокойной совестью передать груз прямо владельцам.

В это утро, заметил Жалон, в бумагах «Авроры» была только одна новая запись — синим маркером сегодня утром рукой сержанта Дюпуи. Arrivee[31]. А это означало, что в данный момент Дюпуи находится на причальной стенке «Авроры», проверяя документы команды и сверяя регистрационные бумаги и грузовой манифест.

Жалон вернул дощечку с зажимом на крюк и, взяв бинокль, вышел на террасу перед офисом. Неделю назад, когда еще предстояло определить место стоянки «Авроры», он выбрал седьмой участок в конце Ке-Даренс. Как можно дальше. Он навел окуляры на точку, подстроил резкость. Вот и она — практически спрятанное в конце длинной череды более массивных торговых судов низкое ржавое корыто с белыми надстройками и землисто-красными бортами. Краска местами облезла — видно, судну довелось поплавать. Жалон навел бинокль на выступающую часть мостика, где два офицера склонились над ограждением. Один из них кричал на матросов, сложив руки рупором.