Подбежали двое полицейских и попытались остановить его. Бирк-Ларсен отшвырнул их движением огромной руки, продолжая шагать к низкому металлическому мосту через канал.
— Я все выясню, подожди.
— Тайс.
Еще полицейские. Они облепили его, как сердитые пчелы, но он шел вперед, отрывая от себя их цепкие руки, прижимая телефон к уху.
Ни на миг ее голос не оставлял его.
— Что там, Тайс? Что там?
Какой-то звук впереди. Это лилась вода.
Лилась вода. Она хлынула водопадом из багажника, когда Майер вскрыл ломом дверцу, галлон за галлоном изливалась на глинистую почву.
Запах становился все сильнее.
Лунд бросила в рот еще одну пастилку «Никотинеля» и ждала.
Вместе с остатками воды на блестящий новенький бампер вывалились две голые ноги. Она направила на них фонарик. Лодыжки были туго стянуты пластиковым хомутом.
Затем какое-то движение. Темная змеевидная масса перетекала через бледные мертвые конечности, виток за витком, прижимаясь к коже, пока наконец не соскользнула со ступней на бампер и потом на землю.
Кого-то из копов затошнило прямо на желтую траву.
— Что там за шум? — спросила Лунд, приближаясь к «форду».
Майер кивнул на сотрудника, которого рвало.
— Я не о нем, — сказала она.
Слышно было, как кто-то разъяренно ругается низким голосом.
Лунд проследила, как из машины вытекла последняя вода и еще два угря нашли путь к свободе, затем приблизилась к машине и сунула голову внутрь. Светлые волосы больше не выглядели так, как на фотографиях. А лицо…
Обозленный голос выкрикивал имя.
— О боже, — сказал Майер. — Здесь отец.