— Есть несколько способов. В общем и целом они заключаются в том, чтобы направлять имейл от сервера к серверу по всему миру, используя при этом программы, стирающие информацию. Думаю, в данном случае так и было сделано. Я бы, по крайней мере, поступил именно так. Чтобы проследить его, мне пришлось бы в буквальном смысле слова проверять каждый использованный сервер, восстанавливать информацию, переезжать из страны в страну…

— И сколько времени это займет? — спросила Наоми.

— Даже если предположить, что мы вычислим все эти серверы… Господи, я не знаю. — Он нервно хихикнул и снова моргнул. — Месяцы. Не такой ответ вы хотели бы услышать, да?

Пелхэм чуть наклонился вперед, поставил локти на стол, сцепил пальцы и оперся на них подбородком.

— Вы послали копию в лабораторию? — спросил он у Хамболта.

— Да, сэр. — Отвечая, Хамболт посмотрел почему-то на Джона и Наоми. — Они пробуют увеличить громкость, чтобы распознать какие-либо шумы на заднем плане. Возможно, это поможет определить, где производилась съемка.

Джон взглянул на часы, потом на Наоми. Пора было ехать в аэропорт.

— Я все же настаиваю на том, чтобы кто-то вас подстраховал, — сказал Пелхэм.

Наоми решительно покачала головой:

— Вы же читали их условия, инспектор. Мы не можем рисковать.

— Они не дали нам времени на раздумья, правда? — заметил Джон.

— Это было сделано намеренно, — сказал Пелхэм. — Чтобы мы не успели подготовиться. Ну хорошо, если вы не хотите, чтобы кто-то отправился с вами, тогда мы свяжемся с итальянской полицией и попросим помочь.

— Нет! — с нажимом произнесла Наоми. — Позвольте нам сделать все так, как они требуют.

— Миссис Клаэссон, хочу вам кое-что объяснить. Мы никогда не соглашаемся на требования похитителей.

— Какие требования? Они ничего не просят. Они говорят: если вы хотите увидеться с нами. Где здесь требования?

— Люди, похитившие ваших детей, кто бы они ни были, высокопрофессиональны и хорошо организованы. Если вы и доктор Клаэссон пойдете им навстречу и откажетесь от сопровождения полиции, то подвергнете свою жизнь недопустимому риску.

— Самое главное для меня — мои дети, — возразила Наоми. — Мне все равно, я нисколько не боюсь за свою жизнь, лишь бы вернуть их. Со всем уважением, но недопустимый риск для нас — это не выполнить то, о чем говорится в письме.