Калеб повернулся к собаке. Немой Джо все это время равнодушно наблюдал происходящее, и не думая вмешиваться в человеческие дела.

– Забавно, да? Ну, теперь-то хрен с ними, со всеми туристами планеты. Кому они теперь нужны, эти сукины дети?

Он подошел к навесу перед домом и поставил на верстак лук с колчаном. Несмотря на то, что Калеб отошел всего на несколько шагов, мешок он с плеч не снял – так и тянул эту тяжесть на себе, пока шел в тени дуба к металлической ограде, за которой виднелось жилище Немого Джо (Калеб даже мысленно не отважился бы назвать его конурой).

Немой Джо последовал за ним неторопливо, как посетитель ресторана, которого метрдотель ведет к столику. Опять-таки не выказывая нетерпения, стал ждать, когда Калеб вскроет упаковку «Уайлд дог фрискис» и щедрой рукой насыплет корма ему в миску. Когда Калеб, закончив, отошел в сторону, Немой Джо сунул морду в миску и начал ритмично работать челюстями.

– Питайся чем бог послал, старина. С завтрашнего дня будут у тебя и бифштексы, и шампанское.

Пес, не прекращая жевать, на миг поднял на него глаза, показав белки. Его недоверчивое выражение в переводе на человеческий язык должно было означать: лучше синица в руке, чем журавль в небе.

– Что, не веришь? Погоди, лохматая морда, увидишь. Теперь мы богаты. Все. Даже твои блохи.

Он не стал больше отрывать собаку от еды и направился к дому. По дороге подобрал лук с колчаном и поднялся на три ступеньки к входной двери. Старое дерево скрипело под его тяжестью приветливо и в то же время немного тревожно. Калеб открыл дверь, которую никогда не запирал на ключ. Вся округа уже привыкла к его хронической нищете, так что местным ворам и в голову бы не пришло чем-нибудь поживиться у него дома.

Из крошечной прихожей лестница вела на второй этаж, но Калеб, миновав ее, повернул налево, в коридор, ведущий на кухню. Войдя, постарался не придавать значения окружающему его убожеству. Побелка на стенах облупилась, сквозь нее проступали пятна сырости, да и деревянная мебель явно знавала лучшие времена. Холодильник относился к той эпохе, когда про морозильные камеры никто и слыхом не слыхал; плита была такая старая, что перед ней вполне могла стоять жена подполковника Кастера,[4] в переднике, с половником в руках. Немытая посуда, не поместившись в раковине, перебралась на соседний столик, и в каждой тарелке или миске были видны следы торопливых холостяцких трапез.

Калеб положил на пол колчан и лук, а мешок водрузил на стол и дрожащей от нетерпения рукой развязал тесемку. С трудом вытащил объемный сверток из старого индейского одеяла, такого рваного и грязного, что в нем уже почти не угадывались изначальные цвета. Калебу пришлось попотеть, прежде чем он упаковал находку, поскольку одеяло все отсырело и ткань рвалась под руками.

Он медленно развернул эту рвань, и находка явилась на свет. Калеб сбросил на пол мешок, предоставив своему открытию безраздельно царить на деревянной столешнице. В лучших традициях мировой банальности луч закатного солнца, пробравшись сквозь окошко, заставил старинное, потемневшее от времени золото заиграть новыми красками. Калеб улыбнулся своему отражению и едва удержал рвущийся из груди радостный вопль.

Он до сих пор не мог поверить в свое счастье.

Господи, Твоя воля, сколько же дадут за эту штуковину?

Сто… двести пятьдесят тысяч долларов?

Даже если ее просто расплавить, уже выйдет куча денег. Но Калеба привела в экстаз не сама груда золота, из которого была отлита штуковина. Судя по надписям на ней, она очень старинная. Непонятные значки были похожи на иероглифы. Калеб в древностях не разбирался, но, возможно, это майя. Или ацтеки, или инки. Да хрен с ними, кто б они ни были, главное – она стоит уйму денег. Уж на полмиллиона-то потянет точно, а полмиллиона – это не шутка. Калеб подпрыгнул на стуле, как если б тот вдруг раскалился.

Черт побери, полмиллиона долларов!

На эту сумму он сможет продолжить свои исследования, и даже Черил…

Калеб подошел к телефону, молясь, чтобы его еще не отключили. Он с незапамятных времен не оплачивал счета и отключения ждал со дня на день. Но, услышав гудок, счел это знаком судьбы. Набрал номер и стал с замиранием сердца ждать, что сейчас в трубке раздастся любимый голос.

Пока на другом конце провода гудки оглашали хорошо знакомую ему квартиру, Калеб вспоминал вечер их первой встречи.

Он познакомился с Черил больше года назад, когда поехал с группой «Скучающие скунсы» на концерт в Финикс. Он всюду сопровождал своих друзей из группы кантри, которые играли на окраине города в мексиканском ресторане «Así es la vida».[5] Сперва он пообедал в веселой компании музыкантов, а когда они поднялись на сцену и начали играть, остался за столиком, потягивая пиво и оглядывая зал, который мало-помалу заполнялся публикой.