– Привет, Черил. Это я, Калеб. Ты одна?

– Да.

Калеб знал, что, даже если кто-то у нее есть, она ни за что не скажет.

– У меня потрясающие новости.

– А именно?

– Деньги, дорогая. Огромный сундук, туго набитый деньгами.

На другом конце провода воцарилось короткое молчание.

– Разыгрываешь?

– Такими вещами не шутят. Денька через два я нагряну в Скотсдейл и докажу тебе, что это не сказки. Собирай чемоданы, съездим ненадолго в Вегас, а потом…

Щелк!

Трубка внезапно онемела. Калеб некоторое время постоял на своей замызганной кухне, вертя в руках мертвую трубку. Именно сейчас телефонная компания должна была обнаружить, что он давно не платил по счетам! Вчера он бы в бешенстве разбил телефон об пол. Но сейчас лицо и тело Черил казались такими близкими, что, закрыв глаза, он чувствовал ее запах.

Когда настанет тот день, может, мы и соединим чувства с хлебом насущным…

И вот он настал, этот день.

Калеб Келзо подошел к столу. Снова завернул свою драгоценную добычу в старое, грязное одеяло и, зажав сверток под мышкой, вышел из дома. Он чувствовал эту тяжесть, и душа переполнялась блаженством.

Выйдя наружу, он завертел головой – нет ли кого поблизости. Потом спустился с крыльца и повернул налево. Держась почти вплотную к стене, дошел до тыльной части строения. Краска на старых досках и оконных рамах облупилась – все это надо бы укрепить, подреставрировать, положить слой свежей краски.

А впрочем, Калеба это уже мало заботило.

Бодрым шагом он прошел по тропинке к загону, где когда-то держал лошадей. Пересек его, не удостоив взглядом. От всего веяло унынием, заброшенностью. Когда он продал последнего коня – Буррито, сердце у него сжалось от невосполнимой утраты. Следы копыт на земле были чем-то вроде чулок, оставшихся на веревке в ванной, после того как тебя бросила женщина.

Калеб вдруг начал насвистывать, приближаясь к внушительной постройке из бруса, возвышавшейся на небольшом холме. Небо в этот предзакатный час бесстыдно прояснилось. Наконец-то в нем прорезался цвет счастья, ничем не замутненного будущего, цвет глаз Черил.

Тяжелая деревянная дверь была заперта на два кодовых замка с толстенными цепями. Калеб положил свою ношу на землю и принялся набирать коды. Замки, один за другим, щелкнули, и Калеб толкнул дверь. Она подалась только после немалых усилий. Отворив ее, он внес сверток и снова защелкал замками, теперь уже внутренними. Такие предосторожности, возможно, были излишни, но Калеб решил: береженого Бог бережет.

Найдутся люди, готовые убить, чтобы завладеть его открытием, когда он доведет дело до конца. А после продажи находки до завершения проекта рукой подать – в этом он совершенно уверен.