Я вытащил «планшетник», вышел в интернет и через систему «Поиск» нашел фотографии золотистого ретривера, поскольку у слепого, о котором говорил полковник Коломойников, была собака именно такой породы.

— Посмотрите, похож?

Женщина сходила на кухню за очками, чтобы рассмотреть фотографии.

— Ой, точно… Такая же… Только эта, на вокзале, чуть посветлее была… Рыжевато-беловатая…

Я перелистал фотографии и нашел более подходящий окрас у собаки.

— Вот, точно, то же самое… — согласился мужчина, который раньше про собаку просто забыл.

Я сохранил фотографию в памяти «планшетника». А когда мы вышли и сели в машину, отправил ее на электронный адрес подполковника Рахматуллина, с припиской-вопросом к полковнику Коломойникову, не такую ли собаку видели сегодня со слепым при попытке задержать соседа убитого Азнаура Тавсултанова. И передал полученные от пожилой четы пассажиров сведения. Конечно, хотелось нагнать таинственности и дождаться срочного звонка полковника Коломойникова, с дополнительными вопросами о собаке-поводыре. Тем не менее, понимая, что оперативность в нашей работе значит многое, я отправил сведения сразу же, после чего по внутренней связи вызвал взвод:

— Внимание всем! Есть у кого-нибудь сведения про слепого человека с собакой-поводырем, что стоял у вокзала во время паники?

Оказалось, еще двое из пассажиров с разных адресов обратили внимание на слепого. Жалели и его самого, и собаку, потому что они не могли убежать вместе с другими. И эти сведения я тут же отправил полковнику Коломойникову дополнением к первому посланию. А своим бойцам централизованно выслал со своего планшетника на их приемоиндикаторы фотографию интернетовской собаки, похожей на ту, что была возле вокзала.

— Показывайте ее людям. Внешность у собаки впечатляющая, кто ее видел, должен запомнить или хотя бы пожалеть, ведь в толпе ей могли и лапы отдавить. А я буду ждать звонка из ФСБ. Может, вовсе и не такая собака, но все равно проверить следует.

Звонок полковника не заставил себя долго ждать. Мы не доехали еще до следующего дома из списка, когда он позвонил, попросил всех заострять внимание на слепом, вдобавок сообщил, что к дому, где скрылся слепой, отправлена оперативная группа, но без прикрытия спецназа ФСБ, поскольку спецназ занят на другой операции вне города. Собака, по мнению членов бригады, которая выезжала на задание, была очень похожа.

— Понял, товарищ полковник. Работаем более целенаправленно…

Убрав трубку, я снова включился во внутривзводную связь и передал приказ о конкретизации поиска. И вовремя успел, потому что наша машина уже остановилась перед подъездом, который нам следовало посетить. Дверь подъезда имела домофон, но не была закрыта на замок. На четвертый этаж мы поднялись без лифта. На звонок квартирная дверь открылась, и вышел хмурый мужчина с закрученными чуть ли не до бровей усами. Его жены, которая приехала на том поезде, дома не оказалось — ушла к подруге и вернется неизвестно когда, сам он ее с поезда не встречал — был на работе и потому ничего рассказать не может. Чувствовалось, что в этой семье отношения не самые гладкие. Усугублять их не хотелось. Тем не менее я спросил адрес подруги. Оказалось, живет в соседнем подъезде на первом этаже, номер квартиры мужчина не помнил, но дверь была первой налево, значит, отсчет квартир начинался именно с нее. Нетрудно и номер выяснить. Извинившись и попрощавшись, мы с рядовым Самохиным двинулись в соседний подъезд. Там на звонок в нужную квартиру по домофону никто долго не отвечал, но я услышал звук звонка и сообразил, что окно кухни выходит на крыльцо, к тому же оттуда доносились чьи-то голоса, и я продолжил звонить. Наконец приоткрылась не дверь, а то самое окно, и недовольный женский голос с нотками не совсем трезвой вежливости спросил, какого хрена нам надо. Объясняться долго и во всеуслышание было как-то не совсем прилично, и я сунул в приоткрытое окно ствол автомата, требуя открыть двери. То ли вид ствола подействовал, то ли мой серьезный, неприлично трезвый голос, но домофон тут же щелкнул, и Самохин вошел в подъезд, где уже открывалась, судя по звуку, квартирная дверь. Следом за ним двинулся и я.

Но ни мне, ни рядовому Самохину кавказского гостеприимства оказано не было по той банальной причине, что под столом стояли две уже пустые бутылки, а на самом столе ничего не было. На грязном диване прямо в такой же грязной рабочей одежде спал мужчина. Судя по оставленной в прихожей метле, это был местный дворник. Хозяйка квартиры выслушала фамилию и имя женщины, которую мы искали, и с недовольным видом провела нас на кухню, где за столом сидела полусонная пьяная подруга.

— Загребайте! Она нам уже надоела… — показала на нее рукой хозяйка.

«Загребать» мы никого не собирались. Я только назвал женщину по имени, она подняла на меня мутный взгляд и спросила:

— Ты кто, мент?

— Нет, военный, — ответил я.

— Что, Анвар на меня уже армии нажаловался? Мало того, что менты каждый день приезжают, так теперь и армия. Скоро, похоже, служить призовут.

— Анвар — это… — Валера Самохин характерным движением пальцев нарисовал в воздухе усы, закрученные до бровей.