Она иногда разговаривала с артефактами. Магические предметы — особенные. Если они привязываются к своему хозяину, то и служат лучше.

Эвелина вынула амулет, положила на ладонь. Луч солнца, преломившись сквозь толстые стекла окон хранилища, забранных решетками, на мгновение окрасил прозрачный камень в алое. Зачем-то вспомнилась голова демона, которая катится по плитам каменной площадки, заливая ее черной кровью. Гадость! Эвелину передернуло от отвращения. Нет, хорошо все-таки, что казни устраивают не так часто: вспоминать неприятно.

Хранилище вдруг показалось тесным и душным. Эвелина заторопилась наружу, вышла через внешние двери и очутилась в вишневом саду. Деревья пока не зацвели, но еще немного — и они распустятся нежными белыми и розовыми цветами.

До дворца идти несколько минут неспешным шагом, как раз и подышит свежим воздухом. У короля сейчас вечернее собрание в малом зале. Эви надеялась подоспеть к окончанию, чтобы передать амулет мэтру Вокру, а заодно увидеться с Райли. Жаль, что они больше не дети и не могут, как прежде, прятаться на чердаке от строгих преподавателей или убегать в сад. А то и за стены дворца, чтобы, переодевшись в одежду слуг, бродить неузнанными по городу.

— Прыгай, морковка! — говорит ей Райли, поджидая под окнами дома. — Я поймаю!

— Эвелина, стой! — кричит мама, заметив побег. — Отец собирался сегодня повторить с тобой руны!

Но Эви, тогда еще не мейджи, а всего лишь тринадцатилетняя девчонка, удирает без оглядки. Райли тащит ее за собой за руку. Оба хохочут.

Он прозвал ее морковкой вовсе не из-за рыжих волос, а из-за трех оранжевых веснушек на вздернутом носу.

Когда, о пресветлая богиня Альба, они успели вырасти? Когда пухлый мальчишка, который ревел в голос над толстым томом «Геральдики», превратился в правителя?

Эви помнила день коронации, как в тумане. Ее глаза опухли от слез, сердце изболелось от переживаний. Отец сделал все возможное и невозможное, чтобы спасти королевскую чету — родителей Райли. Никто так и не узнал, что их погубило. Проклятие? Редкая болезнь? Яд? Странно, что юный наследник трона не пострадал… Эви как наяву видела растерянное лицо пятнадцатилетнего паренька, в одночасье ставшего правителем Карнаэля.

— Как же он справится? — причитала мама, не зная, что дочь подслушивает под дверью кабинета. — Он совсем ребенок! О пресветлая, за что этот груз свалился на его плечи!

— Тихо-тихо, Марта, — утешал отец. — Мы все рядом. Ты, я. Совет Четырех, в конце концов. По крайней мере за троих советников я ручаюсь головой, что они порядочные и честные люди!

«За троих? — удивилась Эви. — Не за всех?»

На следующий день она, как обычно, прибежала в комнату Райли, чтобы позвать его на прогулку, но обнаружила друга в кабинете короля. Вернее… уже в его собственном кабинете.

— Я теперь сам себе не принадлежу, морковка, — вздохнул он. — Все, закончились наши прогулки.

— Глупости! — воскликнула Эвелина, не привыкшая отступать. — С утра до вечера ты король. Но с вечера до утра ты по-прежнему мой друг!

Раулар взглянул странно, исподлобья. Хотел о чем-то спросить, но только кивнул.

Ночь была их временем, когда Эви и Райли снова превращались в двух подростков. Болтали, смеялись, шатались по спящему дворцу, строили планы на будущее.

— Я всегда буду тебе помогать, Райли! — пообещала Эви. — Всегда буду рядом!

— Всегда-всегда? — уточнил тот, и взгляд его серых глаз сделался сосредоточен.