Да, прав был мастер Ганн, когда говорил, что без второй ступени за пределами стен придётся очень тяжко. Он, конечно, имел в виду тварей, но Эдван быстро понял, что и двуногие твари в этот перечень тоже неплохо вписывались. Насколько он успел выяснить, составить конкуренцию бойцу второй ступени из всех изгнанников могли только местные три здоровяка, все остальные были крайне слабы, разве что кроме Кайна. Особенно сильно удручало то, что из-за драки с Кайном все вокруг узнали его настоящий ранг, а значит, могло вполне случиться так, что Яго взбредёт в голову приобщить новенького к своей секретной технике, от которой у Эдвана начинало сводить зубы. Это была вторая причина, по которой он искренне не желал покидать пещеру до тех пор, пока не станет хоть немного сильнее. Иначе с дальнейшим развитием можно было бы смело прощаться.

— Тринадцать! — эхо донесло до него голос заклятого друга. Лаут удовлетворённо хмыкнул. «Остался всего один», — подумал он и тут его глаз зацепился за лёгкий голубоватый свет между двумя каменными выступами.

— Четырнадцать! — крикнул Эдван и, ловко разделавшись с камнем атры, со счастливой улыбкой направился в главный зал. Так он мысленно окрестил место первой развилки, где они отдыхали чаще всего.

Пока Лаут возвращался, до юноши долетел приглушённый звук хлопка и порыв ветра. Мурашки пробежали по спине парня, он невольно вспомнил об этом странном феномене из правого прохода и поёжился. С этим тоже надо было разобраться в ближайшее время. В конце концов, правый тоннель хранил слишком много богатств, которые могли бы сильно помочь им в развитии. Впрочем, для себя Эдван решил, что сунется туда только, когда будет полностью уверен в безопасности этой задумки…

Своего новоиспечённого товарища Лаут нашёл довольно быстро, буквально через четыре поворота, но встрече, увы, не обрадовался ни тот ни другой. В конце концов, парни искали выход. Точно так же, как в самый первый раз, они пошли в одну сторону, изредка петляя по низким извилистым коридорам и тихо переругиваясь.

— Слушай, Лаут, — заговорил вдруг Марис. Было видно, что он обдумывал эту мысль довольно долго, но лишь сейчас осмелился задать интересующий вопрос, — тогда ночью, ты сказал, что нас пихнули сюда, потому что сами они не чувствуют атры. Я сначала думал, что это какой-то бред, но мысль всё крутилась у меня в голове…

— Забавно, правда?

— Что?

— Забавно, да? Что они почти ничего не чувствуют, несмотря на то, что почувствовать атру — это самый первый шаг на пути, — сказал Эдван.

— Ты и сам знаешь, что так не бывает, — возразил Морето, — невозможно быть одарённым и не чувствовать. Это как заставить воду гореть. Чушь. Но с другой стороны, они так и не смогли понять наш ранг, хоть мы и не скрывались… кстати, как давно ты прорвался на седьмой?

— Ещё в городе, — пробормотал Эдван, — я… не совсем так сказал. Ты прав, невозможно не чувствовать вообще ничего, но они… — парень покрутил ладонью в воздухе, — как бы это объяснить… Короче, у них всех проблемы с ощущением атры вне своего тела. Примерно, как слушать через тюремные стены или толщу воды. Поэтому Яго и его прихвостни так боятся этой пещеры и не могут определить чужого ранга. Но, — парень усмехнулся, — виноваты в этом они сами.

— А-а-а, — понимающе усмехнулся Марис, — Секретная техника?

— О да, — хохотнул Эдван, — Секретная. Великая, — проговорил он с явной издёвкой.

— Ты её знаешь? — глаза юноши жадно блеснули в свете камней атры.

— Знаю, но ты зря надеешься. Это прямой путь в могилу. Именно поэтому я не хочу выходить к ним наверх. Мне моё развитие ещё дорого…

— Техника, которая губит развитие? — ужаснулся благородный, — никогда не слышал ни о чём подобным.

— Потому что никто в здравом уме не станет использовать ничего подобного. Эти… — парень тяжело вздохнул, не зная, как бы позаковыристей обозвать обитателей башни, — ущербные не придумали ничего лучше, чем клеймить себя словом сбора. И не пришло же в голову, почему кроме них так никто не делает, — Лаут вздохнул, — просто порождение глупости и желания достать до неба.

Марис несколько долгих секунд напряженно обдумывал слова Эдвана и, к своему стыду, никак не мог понять, что же в этом такого плохого. Он, конечно, знал, что нельзя клеймить себя словом творца, но почему именно… этого ему объяснить не успели. Более подробно тонкости использования слов творца они должны были изучить с наставниками в следующем году.

— Да-а… — протянул парень с умным лицом, — дураки.

— Передо мной можешь не строить умной рожи, — фыркнул Лаут, — я же вижу, что ты ничего не понял.